Тьма всех ночей

То же творилось и с Вартлоккуром: по мере того как возбуждение от вина проходило и в его висках заколотился пульс, прошлое вернулось. Он вспомнил все, что хотел бы вычеркнуть из памяти: смерти в давние времена, годы в Шинсане и отзвуки сделок, которые он там заключал. Тех, за которые он получил свое знание. И скрытое зло в использовании людей, которые стали его союзниками в разрушении Ильказара. Сейчас они были мертвы — эти люди и эти дни, — как и многое в нем самом. Сколько людей умерли, проклиная его? Вспомнились крики в погибающем Ильказаре… Они до сих пор преследовали его в страшных ночных кошмарах. Но сейчас благодаря пульсирующей боли, оставленной перепоем, эти кошмары ворвались в его бодрствующий разум…

— Мерзость! — взревел Старец, швыряя пустой флягой в трубача. Он вскочил в гневе и трахнул кулаком по столу. — Я запретил тебе играть это!

Трубач, который — чашу за чашей — тоже слишком перебрал, насмешливо поклонился и повторил пассаж. Тишина охватила зал. Все глаза оборотились к Старцу, который вытащил нож из подставки в жарком и начал подкрадываться к шутнику.

Трубач, сообразив, что зашел слишком далеко, побежал к Вартлоккуру. Чародей всегда успокаивал Старца.

Бедный дурак! Он не успел еще спастись от одного хозяина, когда довел другого пассажами из «Чародеев Ильказара». Что-нибудь иное Вартлоккур еще бы простил. Но этого он сейчас перенести не мог.

Он не стал предупреждать…

Он пропел длинное заклинание, часто останавливаясь, чтобы справиться с заплетающимся языком. Заклинание закончилось резким хлопком в ладоши и выкриком. Трубач лишился веса и поплыл вверх. С рычанием Вартлоккур пнул трубача так, что тот, вращаясь, полетел через всю комнату. Бедняга кричал, молотил воздух, его рвало, и он крутился в пределах досягания Старца. К сожалению, Мария и другие женщины к этому времени ушли из зала. Присутствие смягчающей женственности могло бы отвратить несчастье.

Старец схватил трубача за руку, закрутил его, а затем швырнул в толпу пьяных слуг, среди которых мало кто любил этого дурачка. Паренек имел привычку говорить правду, которую никто не хотел слышать.

Сработал инстинкт толпы. Трубач превратился в вопящий мяч, прыгающий по комнате, а Вартлоккур и Старец были заводилами в игре. Они походили на животных, забавляющихся с беззащитной жертвой, их жестокость приносила удовольствие сама по себе. Кто-то припомнил, что этот дурачок боится высоты. Толпа бросилась из зала к стене замка.

С отчаянными воплями трубач повис над тысячей футов пустоты. Он скулил, он молил о пощаде. Они хохотали. Ветер относил его прочь от стены. Злобно усмехаясь, Вартлоккур подтянул трубача, пока тот не схватился отчаянно за парапет, а потом полностью освободил его. Трубач полетел вниз с вымученным воплем, в ожидании смерти, — и был остановлен в дюжине футов над ледяными зазубренными скалами.

Ветер пробрался сквозь крохотные отверстия в одежде Вартлоккура. Холод принес отрезвление. Чародей осознал, где он находится и что творит. Стыд нахлынул мощной волной, сметая безумие. Он затащил трубача, приготовившись защищать его… И увидел, что в этом нет нужды — холод успел оказать свое действие на всех. Большинство гостей уже ушли, чтобы он мог остаться наедине со своим позором.

Вартлоккур и Старец принесли бурные извинения, предлагая возместить убытки.

Трубач не обратил на них внимания. Он молча пошел прочь, тая свои гнев и страх. Его удаляющаяся спина — последнее, что они увидели.

Обезумевшая от горя Мария выдернула Вартлоккура из гнетущего сна. Страдая от похмелья, он требовательно спросил:

— Что?

— Он исчез!

— М-м? — Он сел, потер виски, но это не принесло облегчения. — Кто?

— Ребенок! Твой сын! — Не понимая, он смотрел, как слезы преображают ее темное лицо. Его сын?

— Ты собираешься хоть что-нибудь сделать? — потребовала она.

Его голова начала проясняться, мозги заработали. Интуитивно он спросил:

— Где трубач?

Через пятнадцать минут они знали. Дурачок исчез тоже, а вместе с ним мул, одеяла и запас еды.

— Какая жестокая месть! — закричал Вартлоккур. Он и Старец вместе проводили дни в Башне Ветров, выслеживая беглеца, но в конце концов были вынуждены признать свое поражение. Казалось, что мужчина и ребенок исчезли с лица земли.

— Судьбы использовали нас зло и жестоко, — сказал Старец.

Безусловно. Они взяли заложника, чтобы обеспечить участие Вартлоккура в Большой Игре.

Мария какое-то время была безутешна, но со временем смирилась со своей участью. Женщины ее мира часто были вынуждены смиряться с потерей детей.

Глава 11 Осень, 996 год от основания Империи Ильказара ОГОНЬ КОТОРЫЙ ЖЖЕТ