Тьма всех ночей

Дело в том, что среди женщин Вороньего Грая давно бродил слух, который они считали замечательным и который не был секретом ни для кого кроме Непанты. Известно это было и всем мужчинам. Да и как смогли бы они его не знать, если невозможно было укрыться от вечно треплющихся языков жен и дочерей? Он был известен всем мужчинам, кроме Салтимбанко, который что-то подозревал. Все, кроме Непанты, были уверены, что она влюбилась.

Они уверяли, что Салтимбанко разделяет эти чувства, и приводили в качестве доказательства его неуклонную потерю веса. Другие возражали, что худение вызвано тяготами отступления в Вороний Грай и уровнем жизни в замке. Хотя в любом случае Салтимбанко действительно терял фунты.

Перешептывания служанок заставили Непанту покраснеть и вызвали на ее лице привлекательный румянец. Она сердито глянула на Вальтера.

— Ха! — сказал Турран в ответ на утверждение Вальтера. — Прекрасно! — Он разразился хохотом.

Непанта разозлилась. Она хотела сказать столько гадостей, но внезапно ее братья, прислужницы, Салтимбанко — короче, все в зале, — смолкли. Птичник, хранитель сокола и голубей Вороньего Грая, старый и немощный человек, часто нуждающийся в помощи, вбежал в Большой зал, подвывая, будто за ним гнался его собственный призрак. Все замерло, как в склепе. Шевелилось лишь пламя факелов. Сотни людей одновременно задержали дыхание в предчувствии ужасных новостей. Птичник не покидал своего насеста месяцами.

Заклятие тишины было нарушено плачем испуганного ребенка. Тут голоса заволновались как шум прибоя. Птичник, шатаясь, добрел до главного стола.

— Сэр! — проскрипела древняя, похожая на палку фигура. — Сэр! — И снова:

— Сэр!

Турран, искренне привязанный к старику, дал ему время успокоиться и начал дружеский расспрос.

— Ну а теперь, Птичник (уже давно никто не помнил его настоящего имени), что там стряслось? Что вызвало столько живости в человеке твоих лет?

Птичник немедленно забыл о своей цели и начал доказывать, что он совершенно здоров. Самым страшным для него была отставка от дел.

— Твое сообщение, Птичник, — напомнил ему Турран. — Причина всего этого волнения? Старик достаточно долго отгонял свои страхи, чтобы наконец сказать:

— Ваш брат, сэр. Послание от вашего брата.

— Которого? Кого из них?

— Как, от лорда Райдью, конечно, сэр. Будьте уверены, да, от Райдью. — И что же сообщает мой братец?

— О! Конечно, вот зачем я бежал всю дорогу сюда, вверх, в Большой зал, верно? Хм… ох? Да! — Он посмотрел на свою мятую, неделями не снимаемую одежду. — Ага! Вот он, где и должен быть, дьяволеныш. — Хихикая, он вытащил из глубин засаленной рубашки кусок скомканного грязного пергамента.

Турран грациозно принял оборванный лоскут, велел старику сесть и выпить кружку вина, после чего принялся читать при свете факела.

На его лице отразились противоречивые чувства. Темные глаза излучали ярость и отчаяние. Длинные свисающие усы словно ожили в легком танце. Волнами накатывались и уходили гнев и нечто похожее на печаль. По мере того как он читал и перечитывал, ноздри раздувались. Наконец, убедившись в прочитанном, он скомкал пергамент в кулаке и встал.

Словно не замечая сотен вопрошающих глаз, он повернулся к своему окружению:

— Вальтер, Непанта, идемте со мной. Ты тоже, толстяк. — Он развернул к себе солдата, с которым боролся на руках:

— Черный Клык, разыщи моих братьев. Пошли их в Нижние Оружейные палаты.

Он прошествовал к главному выходу как король, пренебрегая жужжащими пересудами в Большом зале. Его спутники были слишком подавлены, чтобы подражать походке Туррана.

Нижние Оружейные палаты располагались гораздо ниже основания Вороньего Грая. За исключением Глубоких Темниц они были самой глубокой частью крепости. Именно здесь Короли Бурь практиковались в колдовстве. Здесь хранились самые важные магические предметы. Здесь же были еще и сокровища Вороньего Грая: драгоценные камни и деньги, которыми расплачивались со шпионами, подкупали предателей, нанимали убийц и оплачивали армию. Надежно защищенный, здесь лежал и Рог Звездного Всадника. Короли Бурь смогли заставить его давать только пищу, одежду, немного золота и дрова. Вопреки ожиданиям Рог не стал краеугольным камнем их могущества.

Нижние Оружейные палаты были сырым и неуютным местом — мерзкие, пахнущие плесенью, кишащие пауками и крысами. Липкая слизь сползала по древним стенам, скользкая гниль делала пол предательским. В отличие от домашнего уюта, витавшего в воздухе верхней части крепости, эти глубокие норы пахли чем-то таким, что Салтимбанко сразу счел неуловимо не праведным.