Тьма ваших душ

Вскоре Намира оказалась в просторном зале, что занимал весь этаж башни и служил столовой для её обитателей. Пол был покрыт красным ковром поверх шестиугольных каменных плит — вероятно, дань нынешней моде. Мало кто понимал, что ковры необходимы сар-володу отнюдь не для и даже не для заглушения шагов, а чтобы не подскользнуться. На длинном столе по центру зала уже расставлялась двумя слугами-самками — старой и молодой — хорошо приготовленная дичь и другая недешёвая снедь. Намиру усадили за ближний к выходу конец вишнёвого стола — низкого, чтобы можно было усесться прямо на ковёр на задние. А в противоположной стороне на обитым крашеной кожей деревянном троне восседал старый трёхрогий пернатый дракон со всклокоченной молочно-седой шерстью. Судя по очкам, закреплённым на носу, он привык много читать и не поскупился на линзы для всматривания в не слишком разборчивый для зрения хищника предмет — мелкий текст, но при том чересчур рассеян или ленив, чтобы их снимать за едой. По левому и правому боку от него сидели двое подростков — чешуйчатый оперённый и мохнатый с перепонками на крыльях. Не родственники, как поведала Намире Тьма, но оба состоят в обучении у сильного мага. По сторонам стола разместились крепкие и опытные по виду драконы, из которых выделялись лишь присоединившийся провожатый — своей массивностью, и молодой цветастый ребёнок — своей изящностью.

— Попробуй вот это, — глава замка и застолья указал Намире центральное блюдо, и запуганные служанки тут же передвинули его ближе. Проваренный в молоке небольшой зверёк и в самом деле оказался достаточно вкусным, хотя Воплощение Тьмы прежде таких не встречала:

— А что это? Наверное, редкий деликатес.

— Таких деликатесов в деревне Айн семьдесят два. Однако этот драконёнок принадлежал слишком гордым родителям. Надейся, что твоё дело будет стоить моего времени, — холодно блеснув линзами, троерог приступил к трапезе, внешне перестав обращать внимание на черношёрстую «посланницу».

— Гордость это беда, — Намира же, напротив, бросила каннибализм и вытянула шею к другой стороне стола. — Сейчас Тёмные любят творить разные бессмысленные и жестокие поступки, не желая направлять свои таланты, пускай даже разрушительные, в правильное русло. Где настоящие Тёмные, что едины с Тьмой?

— Настоящие Тёмные подчиняются Тьме, — поправил громовой бас из-под потолка. — Но Тьма отделена от них.

Встревоженная Намира не успела поднять голову, задрав до самого верха, и в этот момент на неё спикировал огромный матово-чёрный вран — птица с горящими глазами. Намира почувствовала от него намного более сильную связь с Тьмой, чем та, которой обладала сама. Сознание колдуньи расширилось и прояснилось. Намире захотелось встать — и она встала, а демонический вран перелетел к волху:

— Устрой гостью на ночь, Ремфам. Она тебе пригодится для моих действий.

* * *

Радость от встречи с братом, который так долго пропадал в изгнании, быстро сменилась огорчением и тоской. Варшан вспомнил о Виэнели лишь когда ему понадобилась «укротительница навов», как он выразился. Даже в объятиях не дал себя толком подержать, давая выразить радость от воссоединения рода… Анепут была немногим лучше, не подумав напомнить ему о второй сестре сразу, как Варшан прилетел. Что с того, что начались сумасбродные времена постоянной войны? Когда они прекращались?

Белая драконесса с чёрной спинкой и полосой на мордочке грустно вздохнула, тихо следуя в компании родственников — скрытно и под покровом ночи, чтобы не тревожить Ремфама, злобного волха Айна. Подземный гул и земной тремор в окрестности его поселения не были природным явлением. Ремфам держал под своей башней подчинённого нава. Это могло казаться странным и нелогичным (как и всё, связанное с пришельцами извне вселенной), но определённые ритуалы могли их подчинять. Нашаране не победили в войне против них лишь ввиду сложности таких ритуалов и невозможности их проведения в боевой обстановке. Да и воля на это требовалась немалая — сильнее, чем воля нава.