Тьма. Том 1 и 2

Минут через десять блужданий по казематам под Тёмным Приказом, меня поместили в какую-то комнату. И, усадив на стул, приковали к нему так крепко, что я только чудом не стал с ним одним целым. Оставив меня мариноваться, конвоиры отправились на выход. И вот – настал тот момент, когда я мог сказать им на прощание что-то важное.

И я сказал.

Прямо в спины своим конвоирам:

- Эй! А интересную звуковую книжку включить?!

Кто-то из троих оценил и фыркнул. Остальные вышли молча. Зато и я не получил по зубам, возвысив свой гордый и свободный голос. Оставалось только ждать…

- Итак, давайте с самого начала, Фёдор! – предложил мне «добрый» следователь.

Злой был до него: орал на меня, пару раз отвесил леща, но так, слабенько – больше для устрашения. Теперь пришла очередь доброго. Что ни разу не делало проблему меньше, чем она есть. Дело в том, что всё это действо продолжалось уже часов сорок! А спал я за прошедшее время часов семь. И то урывками, пока ждал, что следователи сменятся.

- Не могу! – хрипло ответил я.

- Хотите, чтобы я позвал Александра Александровича? – добрым голосом уточнил Иван Иванович.

- Воды хочу… И физраствор в вену, раз кормить отказываетесь! – гордо прохрипел я пересохшим ртом, а затем покосился на менталиста и добавил: – И чая вот этому несчастному… Он тут сидит уже Бог знает сколько…

- Да? – мои страдания Ивана Ивановича не тронули, а вот то, что у него менталист вот-вот тихонько взвоет от усталости, следователя заволновало. – Петь, ты сколько тут сидишь?

- Да уж десятый час пошёл… – мрачно ответил тот.

- Давай я и в самом деле тебе чаю попрошу… И смену вызову, – кивнул Иван Иванович, вставая со стула и направляясь к выходу.

- И физраствор! – прохрипел я, однако заслужил только добрый, но абсолютно равнодушный взгляд.

Естественно, чай принесли только менталисту. А мне предстояла ещё одна долгая беседа о том, что я видел и слышал во время кризиса.

- Ну давай, Федь! Рассказывай!

- Ну, значит, дело такое… – начал я, прокашлявшись. – В общем, пошёл я утром перед завтраком к нашей госпоже проректору Марии Михайловне…

Брови следователя медленно поползли вверх.

- А она мне такая и говорит: сегодня, Федя, занятий, значит, не будет! У меня дела, мол. Так что делай всё, что захочешь. В библиотеке, само собой. А там, значит, надо не всё, что захочешь делать, а учебную литературу читать… Вот такая вот подстава, братцы!..

Нет, я не стал идиотом после кризиса. Вернее, я обнаружил, что часть меня – тот ещё идиот, но это, наверно, многим пацанам в их шестнадцать лет свойственно.

В общем, идиотом я не стал, отнюдь. А что касается той лютой чуши, которую я нёс…

Да просто я решил разнообразить концерт! Ведь господа следователи ещё не слышали предыстории моего попадания в кризис! И, судя по тому, что Петя, прихлёбывая чай, не переставал кивать – как он думал, незаметно для меня – полуправда пока успешно не скатывалась в ложь.

- Я, значит, перед завтраком зашёл себе в комнату, а тут – телефон звонит. А жрать хотелось! Ужас просто, как жрать хотелось! – попытался я снова намекнуть, раз впрямую не понимают. – Ну тогда ещё не ужас, это я теперь знаю… Но тогда-то казалось, что я ужас как голоден! И тут на телефоне имя контакта отображается… Страшное!.. Знаете, что написано было?.. Мама!

Следователь прокашлялся и уставился на меня, как на придурка. А Петя пускал в чай пузыри. Хихикал, гад такой, но пил.

- Поднимаю я трубку, хотя есть хочется так, что прям вот быка бы сожрал! – продолжил я рассказ. – А мама мне такая: мол, а чего это ты, неблагодарный сын, не звонишь, не пишешь, на звонки не отвечаешь? А я ей в ответ…

- Так, Федя, хватить паясничать! – не выдержал следователь, козырнув модным итальянским словечком. – Я тебя про кризис спрашиваю. Расскажи всё то, что ты рассказывал до этого.

- До этого я вам про физраствор рассказывал, который мне очень нужен, раз еды не даёте! Но вы и про это забыли… – с укором напомнил я.

Нет, в предыдущие сорок часов я не был таким наглым. Я честно раз двадцать пересказал то, что видел в мёртвом городе. Каждый раз рассказ чуть менялся, чтобы не выглядеть подозрительно: где-то я упоминал больше подробностей, где-то добавлял свои мысли насчёт происходившего… Но в остальном я был предельно честным и откровенным.

Вот только я же не железный!.. Всё понимаю, конечно: чем больше клиент устанет и оголодает, тем более откровенным будет… Но я-то уже замучился тут сидеть!.. Надо было проверить, не вру ли я? Так уже много раз проверили. Вон, даже «проверяльщик» устал!..

Больше всего я жалел, что не знаю, на какой срок меня могут задержать по закону. Был бы обычным человеком – так все сроки бы с гарантией вышли. Без предъявления обвинений задержать можно было только на тридцать часов. А потом – будь спокоен, уже имеешь право жаловаться царю-батюшке.