Тьма надвигается

Леудаст прикинул, хватил ли ему воды, чтобы доползти до ближайшего чистого источника. Тот находился далеко на юге – ужасающе далеко, когда бежишь, а торжествующий враг наступает тебе на пятки. Может, удастся долить флягу прежде, чем чернокожие оттеснят их от колодца?

Снова с неба обрушились ядра – но теперь уже на зувейзин. При виде драконов разлетелись стервятники. Один из ящеров заложил вираж, и Леудаст увидал, что спина его выкрашена сланцево-серым: ункерлантский цвет. Теперь пришла его очередь кричать «Ура!», а зувейзин – вопить в смятении. Ункерлантские ядрометы, стоящие далеко за передовой, добавили свои подарки к тем, что сыпали на врага драконы.

За соседним валуном укрылся немолодой мужчина в темно-сером мундире.

– Как дела, рядовой? – спросил он по-офицерски резко.

– Не так скверно, сударь, уже не так, – ответил Леудаст и покосился на новичка. Мундир его ничем не отличался от солдатского, но в петлицах сияла единственная большая звезда. Глаза Леудаста вылезли на лоб. Только один человек во всем Ункерланте имел право носить подобные знаки различия. – Не так скверно, господин маршал, – поправился он, недоумевая, что делает на передовой такой человек, как Ратарь.

– Пока сам не посмотрю, не узнаю, что тут творится, – ответил маршал на незаданный вопрос.

– Т-так точно, сударь, – отозвался Леудаст.

Маршал явился не для того, чтобы наблюдать безучастно. Он пришел сражаться, и жезл его ничем не отличался от солдатских. Вскинувшись, Ратарь пальнул в наступающих зувейзин поверх валуна и счастливо хмыкнул – должно быть, попал. Конечно, он сражался еще в Шестилетнюю войну, а потом в Войну близнецов; получалось, что маршал воюет дольше, чем Леудаст живет на свете.

Оглянувшись, солдат увидал, что Ратарь приволок с собой кристалломанта. Приказы сыпались из маршала непрерывным потоком, и чародей передавал их своим коллегам в тылу. Воля маршала бросала в бой солдат, ядрометы, драконов. Любой, кто позволял себе ослушаться его команд или промедлить с их выполнением, быстро жалел об этом.

Впервые с того часа, как нога его ступила в пустыни Зувейзы, Леудаст начал надеяться на лучшее. До сих пор военная кампания велась ункерлантцами ни шатко ни валко. Слушая четкие команды Ратаря, солдат решил про себя, что с этим теперь покончено.

День в Громхеорте был праздничный – день рождения эрла Брорды. Теперь в замке Брорды восседал альгарвейский комендант, но отменить праздник он не рискнул. А может, не хотел восстановить против себя фортвежцев, которыми правил, хотя Эалстану трудно было представить себе альгарвейца, который даст хоть грош за доброе мнение жителей Громхеорта. Скорей всего, оккупанты просто поленились менять положение дел, которое нашли при вступлении в город.

Как бы там ни было, Эалстан только порадовался, что в школу можно не ходить. Альгарвейские неправильные глаголы успели ему осточертеть еще сильней старокаунианских. Кроме того, с первыми осенними дождями из земли полезли грибы.

Фортвежцы обожали грибы – неудивительно, учитывая, какое количество вкуснейших разновидностей росло в их краях. Они ели грибы сырые, грибы сушеные, грибы маринованные, ели их в салатах и с оливками, ели по любому поводу и без оного.

На рынке уже было полно грибов, но Эалстан, как почти любой фортвежец, был убежден, что собранные им лично окажутся вкусней покупных. Как почти любой фортвежец, он твердо знал разницу между съедобными грибами и ядовитыми: отец, как и школьные учителя, придерживался убеждения, что хорошо надранное седалище улучшает кровоснабжение мозга. Так что, вооружившись полотняным мешком, Эалстан вместе с кузеном Сидроком отправился в лес попытать счастья.

– Здорово будет выбраться из города, – заметил Сидрок и, понизив голос, добавил: – И от клятых рыжиков куда подальше уйти – тоже.

– Чтобы я с тобой еще спорил? – возмутился Эалстан. – Да никогда. Надеюсь, что нас выпустят из города. Блокпосты еще стоят.

Однако альгарвейские солдаты на блокпосте у западных ворот отмахнулись от мальчишек, едва завидев мешки.

– Грибы? – только и спросил один из них.

Эалстан с Сидроком кивнули. Альгарвеец высунул язык и скорчил жуткую гримасу, демонстрируя, что думает о грибах, и проговорил что-то на родном языке. Товарищи его со смехом закивали. Они тоже не ели грибов.

– Нам больше останется, – пробормотал Эалстан, отойдя подальше от шлагбаума, чтобы солдат его не услышал.

Сидрок снова кивнул.

Вскоре кузены разошлись в разные стороны – так они принесут домой больше разных грибов, чем если будут наступать друг другу на пятки. А еще они так не станут ссориться, разом заметив один и тот же аппетитный гриб. Братья уже не раз вздорили из-за грибов. Пока не набрались ума.