Тьма. Испытание Злом

Он уверовал в миссию свою и смело устремился в дальний поход. О том, какое разочарование ждало его впереди, мы уже упоминали. Но потом все стало на свои места. Сочиненная им теория все объяснила, путь к славе вновь был открыт – и Легивар Черный вновь был счастлив. А что там творилось вокруг, чем жили пятеро его спутников – какое ему дело? Чем меньше их доберется до источника Тьмы живыми, тем по большому счету выгоднее для него. Слава – она как деньги, ее лучше ни с кем не делить.

… – Мне надоело наблюдать твое идиотическое самоотречение! – уже в открытую возмущался Кальпурций, за рукав оттащив друга Йоргена в сторонку. – Кончится тем, что ты свалишься сам, и что тогда прикажешь с тобой делать?

– Да не свалюсь я, зачем бы мне сваливаться? – оправдывался ланцтрегер с видом невинным и удивленным. – О чем ты говоришь?

– Об этом!!! – Силониец с видимым усилием поднял на вытянутой руке заплечный мешок Йоргена. – У тебя там что, камни?!

– Нет, у меня там кабанятина. А зачем ты его хватаешь, это мой мешок. – Из обороны ланцтрегер перешел в вялое наступление.

…После десяти нестерпимо голодных дней им вдруг повезло. Должно быть, сами Девы Небесные выгнали им навстречу из лесу эту тварь. Ростом она была с небольшого коня. Волочила за собой длинный чешуйчатый хвост, будто позаимствованный от ящерицы. А в остальном была кабан кабаном, что внешностью, что норовом. Трудно сказать, жрал он мясо жертв (все-таки кабан – животное травоядное) или просто любил убивать, но с нападением медлить не стал. Ринулся в атаку, вращая дурным красным глазом, и глубокая взрыхленная борозда тянулась следом за ним там, где он пробегал.

Йоргену фон Рауху довольно часто случалось охотиться на кабанов. И каждый раз он сомневался, кто на кого по большому счету охотится. Во всяком случае, инициатива всегда исходила от кабана. Такая странная стезя была у юного ланцтрегера Эрцхольма: как ни окажется в лесу в одиночку – обязательно наткнется на лежку диких свиней. Со всеми вытекающими последствиями. Сначала он пробовал спасаться бегством, но разъяренный зверь оказывался проворнее, и схватки избежать не удавалось – только чудом и спасался! Вернее, колдовством. Но колдовать он не любил, поэтому стал забираться на деревья, швырять сверху тяжелые сучья и орать: «Пшли прочь, темное отродье!» Нередко этот способ оказывался действенным, свиньям надоедало беспокойство, и стадо меняло место лежки. Но попадался иной раз особенно упорный секач, готовый часами караулить свою жертву. Ну, сидеть на дереве до темноты тоже не станешь, вот и приходилось стрелять… Постепенно, годам к шестнадцати, фон Раух-средний снискал себе славу бывалого охотника на крупную дичь, даже лучшие отцовские егеря стали смотреть на него с уважением. А он и рад был, не забывал ввернуть при случае что-нибудь вроде: «Вот когда я завалил моего десятого кабана…» Один только Дитмар знал, как все было на самом деле, и дразнил брата «великим охотником поневоле».

Но так или иначе, а опыт «охоты» на нападающего секача у Йоргена был и подсказывал ему однозначно: надо бить стрелой точно в лоб, в центр его, а еще лучше – между глазом и ухом, другого способа нет. Некоторые охотники, по их словам, предпочитали целиться в горбатый загривок, чтобы пробить позвоночник. И Йорген однажды так поступил, но стрела прошла вдоль хребта, зверюга только сильнее разъярился от боли, и дело чуть не кончилось бедой. Хорошо, что стрелок ланцтрегер был проворный, как альв, только это его и спасло, следующая стрела прикончила зверя.

… – У нас в Силонии на вепря принято выходить с копьем! – потом, когда они сидели у костра и ели жаркое, сообщил Кальпурций гордо и принялся рассуждать об убойных местах.

«Хорошо, что в детстве мне хватало ума так не поступать, – подумалось Йоргену. – Смел бы меня кабан вместе с тем копьем и мокрого места не оставил…»

Но это было потом. А в тот момент огромная щетинистая тварь мчалась прямо на них, задними копытами взметая вверх комья земли. Действовали, не сговариваясь. Три стрелы с серебряным наконечником, взмыв по дуге, ударили точно в цель. Уже в полете их догнали два магических шара, один угодил чудовищу в правый глаз, с шипением его выжег, другой лопнул перед самым носом, рассыпался красивыми искрами (ну не рассчитал немного силу удара боевой бакалавр, со всяким может случиться).

Почему-то никто не надеялся, что тварь будет остановлена: выхватили мечи, приготовились к ближнему бою. Но зверь завалился на бок, дернулся пару раз и испустил дух. А еще удивительнее было то, что не испарились его останки, не истлели на глазах и не вспыхнули пламенем – так и остались лежать в траве окровавленной тушей! Прошла минута, другая, третья… Все без изменений. Тварь не вставала, но и не исчезала.

– Пойду посмотрю, что ли! – Осторожно, с мечом наготове, Кальпурций приблизился к телу. Потыкал осторожно острием. Потом пальцем. Потом понюхал кровь. И, обернувшись, возопил с ликованием в голосе: – Господа! МЯСО!!!