Тьма. Испытание Злом

— Нет, я сказал!!! — Первый раз на памяти Йоргена Дитмар осмелился кричать на отца. Брат был бледен, у него дрожали губы. Он что-то знал или догадывался о чем-то, Йоргену неизвестном, и это что-то пугало его больше, чем гнев отца. — Или поедем вдвоем, или никто не поедет!

Его правая рука потянулась к рукояти меча, и Йорген подумал: «Ой-ой!» Ничего умнее просто в голову не пришло. Он вообще не понимал, что происходит.

Отец не стал доводить сына до греха. Вопреки обыкновению, проявил ледяное хладнокровие, возражал очень спокойно.

— Ты там совершенно не нужен.

Где — там?!

— Он твой родной сын, между прочим, а не овца на заклание! — с ненавистью выговорил Дитмар, и Йоргену показалось, что брат сейчас заплачет.

— Все мы со дня на день под нож пойдем, если он этого не сделает, — криво усмехнулся ландлагенар.

И Дитмар разжал руки.

Ехать оказалось недалеко, лошадь дорогой вела себя примерно, до заката оставался изрядный запас времени, никаких осложнений не возникло. Так что напрасно Дитмар переживал, решил Йорген, подъезжая к назначенному месту и оглядываясь. «Там тебя встретят», — сказал отец на прощанье. «Кто?» — полюбопытствовал он, но ландлагенар отмахнулся сердито: «Хватит болтать, в свое время узнаешь».

Место было приметным, хорошо знакомым любому обитателю Эрцхольма. Называлось оно просто, без затей: берег Кровавого Тролля. Возможно, иноземцев-южан такое название и впечатлило бы, показалось романтическим и зловещим, но, с точки зрения коренных северян, лишь служило свидетельством весьма скудной фантазии либо наивной хитрости того, кто его измыслил. Сколько ему подобных было разбросано по землям Норвальда, Фельзендала, Гаара и Нифльгарда — не счесть! Пещеры Троллей, горы, скалы, кряжи и камни Троллей, Следы Троллей, Пьяные Тролли, Голодные Тролли, и прочее, и прочее в том же духе.

И всякому приезжему, особенно если это был чиновник из столицы, местные жители охотно демонстрировали окаменевшие останки ночного великана, обитавшего некогда в их краю. Показ сопровождался обстоятельным рассказом о том, сколько лет было покойному троллю, сколько народу в целом и чьих родственников поименно он пожрал, какой герой и каким способом его победил. А главное — сколько живых его сородичей до сих пор разгуливает по округе! Особый упор на это делался неспроста. Фельзендальская и Эренмаркская короны давали ощутимое налоговое послабление той части своих подданных, что проживала в местах обитания горных людоедов.

Беда в том, что троллей на свете осталось до обидного мало (даже наступление Тьмы это положение не исправило!), а желающих получить скидку — очень много. На какие только ухищрения люди не шли в ожидании очередной правительственной проверки, призванной установить вновь или в очередной раз подтвердить особый статус их поселения! Подделывали следы троллей с помощью специальных закругленных лопат — да не один-два отпечатка делали, а на много часов пути растягивали их цепочку. Подделывали, стыдно сказать, помет тролля, для чего опорожняли целую выгребную яму и особым образом формовали ее содержимое. Если, хвала Девам Небесным, случался под рукой труп безродного бродяги, его приспосабливали изображать «загрызенного троллем», нанося на мертвое тело соответствующие увечья и обильно поливая его куриной кровью. Когда подходящего трупа не имелось, обходились больным бараном. А уж вытесать из большого ледникового валуна грубую фигуру тролля, установить на видном месте, якобы «давеча туточки окаменел», и наречь местность в его честь — только глупый не догадывался! Приезжие чиновники верили по незнанию и спешили покинуть опасные края, народ посмеивался им вослед, местная же власть о проделках своих подданных знала, но не препятствовала, она тоже оставалась не внакладе. Число же каменных истуканов в северных ландлагах множилось год от года.

Но тот, что стоял в бухте, был настоящим — это Йорген знал доподлинно, кровь нифлунгов позволяла чувствовать такие вещи. Другое дело, окаменел он не «давеча», а лет триста назад, и не «туточки», а выволокли его на подводах из дальнего леса («Зачем добрым господам из столицы далеко ходить, утруждаться?») и теперь каждый год трут песком дочерна, очищают от пятен лишайника, наслоений мха и птичьего помета, чтобы казался свежее.

Тоже подделка, конечно, но в целом картина получилась весьма живописной. Плещутся под низким и серым северным небом холодные волны, тянется вдоль линии прибоя широкая полоса мелкого, добела отмытого морского песка и обрывается голой каменной кручей высокого берега. Мощный валун, напоминающий формой своей огромного лежащего человека, громоздится у подножия ее, и красновато-бурый ручей бежит к морю из-под черного камня по белому песку… Кажется, будто вчера проходил краем скальной гряды могучий тролль, споткнулся, рухнул с обрыва, а подняться уже не успел — превратился под лучами рассветного солнца в мертвый камень, и только живая кровь его еще не иссякла, течет из раны посейчас…