Тьма императора. Часть первая

– Я хотел спросить, почему вам нравится моя жена, – проговорил Арен, сам удивляясь тому, каким спокойным и отрешённым звучит его голос. – Я просто чувствую это. Виктория не всегда бывает с вами справедлива. Но вы почему-то порой ей симпатизируете. Почему?

– А-а-а, – протянула София понимающе. – Всё очень просто. Её величество любит Агату и Александра.

Она замолчала, а Арен пытался осознать этот ответ.

– И всё?

– Ну да. А этого мало? – София удивилась. – Ну, если мало… Ещё она любит свою работу, очень увлечена ею, вы наверняка знаете.

– И поэтому тебе нравится моя жена? – Арен так и не мог осознать до конца ответ Софии. – Просто потому что она любит своих детей и свою работу?

– Да.

Кивок. Судя по эмоциям, София не видела в этом решительно ничего особенного.

И Арену безумно захотелось спросить…

«Тогда что такого есть во мне, Софи? Почему ты… Что ты видишь во мне настолько замечательного?!»

Но он промолчал.

– Хорошо. Кажется, я понял. Или нет. – Он усмехнулся. – Посмотрим. Спокойной ночи, Софи.

– Спокойной ночи, ваше величество.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ночь со среды на четверг стала первой для Софии во дворце, когда она с трудом смогла уснуть.

Всё прокручивала в голове события вечера, вспоминая, что говорил император, его выражение лица, улыбку и голос. Вспоминала, как он внезапно сбился и начал называть её на «ты» – это оказалось приятно. От желания немедленно вскочить с постели и нарисовать хоть что-нибудь чесались пальцы, но София сдерживалась, понимая – если она это сделает, весь день будет клевать носом, а для аньян это недопустимо.

Было что-то странное, необычное в поведении его величества сегодня вечером, но София никак не могла понять, что именно её смущает. Именно так – смущает. Когда она вспоминала чёрные глаза Арена – ей показалось, или радужка была шире, чем обычно, не оставив места белкам? – и голос, как будто напряжённый, натянутый, словно струна – в этот момент София смущалась. Вроде ничего особенного не произошло, а она ощущала себя так, будто увидела нечто недозволенное. Запретное.

«Ерунда, – думала София, ворочаясь с одного бока на другой, – ты просто переживаешь из-за того, что он заметил твои рисунки. И попросил показать свой портрет. Вот и придумываешь».

Рассуждения были вполне логичными, и спать очень хотелось – всё-таки она устала. Но сон не приходил. Промучившись так часа полтора, София встала, налила себе воды в стакан, накапала туда несколько капель слабого снотворного и залпом выпила.

И только после этого смогла уснуть.

Утро четверга было как две капли воды похоже на утро среды – София точно так же оделась, умылась, быстро позавтракала в столовой для слуг – но на этот раз служанка императрицы к ней не подсаживалась, – а затем побежала к детям.

Наследники, как и накануне, находились в детской с отцом. Его величество кивнул Софии, поцеловал Агату и Александра и сразу шагнул в камин, не сказав толком ни слова.

«Хотя что он должен был тебе сказать? – подумала София и сама улыбнулась своим мыслям. – Он наверняка уже выбросил из головы случившееся. И рисунки эти – видел ведь гораздо лучше и талантливее, при дворе ведь есть художники! – и то, как… как…»

Произнести – даже про себя, не вслух, – «как сжимал мою талию», София не могла. Она помнила, как в тот момент вспыхнула от неловкого удовольствия и восторженной нежности, и боялась, что император всё прекрасно понял. Понял, просто не сказал. И сразу забыл – в конце концов, у него же целая куча дел!

– Агата, – произнесла София, силой отодвигая в сторону тревожные мысли, – твой папа хочет, чтобы я учила тебя игре на фортепиано.

– Ой, – девочка улыбнулась и чуть подпрыгнула, – это здорово! Я хочу. Я видела, как вы играете – я тоже так смогу?

– Сможешь, конечно. Не сразу, придётся постараться.

– Это ясно. А…

– А я-я-я? – протянул Александр почти обиженно, надувая губы. София опустилась перед ним на корточки и, взяв в свои руки его маленькие ладошки, сказала:

– Тебе нужно немного подождать. Твои пальчики, – она начала поочерёдно загибать пальцы наследника, и он сразу захихикал, – ещё недостаточно подросли. Если они станут играть на фортепиано сейчас, то будут болеть. Мы с тобой, Алекс, будем рисовать, пальчики окрепнут, и через пару лет ты сможешь учиться вместе с Агатой.

– Точно?

– Клянусь своими рыжими волосами, – сказала София и дотронулась до макушки под смех обоих наследников.

***

София немного ошиблась – выбросить из головы случившееся Арен не смог, хотя очень старался. Впрочем, старался не только он – и окружающие его люди, и представители торгового и дипломатического комитетов, пришедшие на совещание, и жена – все старались сделать так, чтобы у него не было времени думать не то, что о Софии, но даже о погоде за окном и собственном желании выпить чашку чая.

Виктория с утра была не в духе, и от неё к Арену сплошным потоком лилось раздражение. Морщась, он поставил щит, а затем поинтересовался, в чём дело. О своём вопросе он тут же пожалел, услышав ревниво-обиженное:

– Где ты был ночью?