Тьма императора. Часть первая

Виктория была словно живая. И не просто живая – Арен знал это выражение лица очень хорошо. Именно так выглядела его жена, когда была увлечена чем-то. Когда рассказывала про работу или про выходки их детей. Безумно красивое одухотворённое лицо с блестящими от радости и энтузиазма глазами.

– У вас талант, Софи.

Негромкий вздох – и мелок выпал из рук девушки. Только в этот миг Арен понял, что ещё зачаровало его, кроме рыжих волос и рисунка – эмоции. Это был чистейший восторг, абсолютное вдохновение – нечто подобное он ощущал от играющих музыкантов, которые наслаждались собственной игрой и звучанием творимой мелодии. София тоже наслаждалась. Своим рисунком.

Рисунком, на котором была изображена его жена.

– П-п-простите, – София вскочила из-за стола, пытаясь закрыть собой рисунок. Это было так нелепо и по-детски, что Арен улыбнулся. – Я… п-п-просто…

– Вы просто рисовали. И насколько я знаю, в этом нет ничего противозаконного.

Она смотрела на него, испуганно округлив глаза – тёмно-серые, с пушистыми ресницами. У рыжих людей ресницы часто тоже рыжие, но у Софии они были тёмными, густыми и очень красивыми.

– Я повторюсь – у вас талант, Софи. Вы разрешите мне посмотреть поближе?

Арен почувствовал, как испуг начал постепенно уходить из девушки. На щеках, до этой секунды белых, появились два ярко-красных пятна, и его так же резко, как до этого испугом, окатило смущением.

– Да, конечно, – сказала София негромко, отходя от стола. – Только не трогайте, пожалуйста. Я ещё не закончила. Чтобы пастель не растиралась дальше и не рассыпалась со временем, её надо закрепить. Если вы разрешите.

Забавно. Кажется, она думала, что он рассердится. Но почему?

– Почему вы так смущаетесь? В конце концов, это всего лишь рисунок. Талантливый рисунок. И вам никто не запрещал рисовать ни меня, ни членов моей семьи. Кстати, – Арен развеселился, – а меня вы тоже рисовали?

Вновь смущение, и такой силы, что у него даже в голове зазвенело.

– Я…

– Покажи! – император, улыбаясь, протянул руку к Софии. – Покажи мне меня!

Она помотала головой и сделала шаг назад.

– Софи! – Арен шагнул следом, едва удерживаясь от смеха – не хотел, чтобы она обижалась. – Ну покажи! Я обещаю не сердиться и не лишать тебя зарплаты.

– Что вы! – пискнула девушка и сделала ещё шаг назад. – Я не думала даже!

– Тогда почему ты не хочешь показывать?

– Я…

Шаг – и София, наступив на собственное платье, начала падать назад спиной. Арен придержал её, положив руку на талию и прижав к себе.

Опять окатило чужими эмоциями, но на этот раз к смущению примешивалось кое-что ещё. И это ещё осталось жаром внизу живота, скручиваясь в тугой узел, и дыхание участилось, и руки непроизвольно сжались сильнее.

«Защитник. Мне кажется?»

Причин не доверять собственной эмпатии не было, и Арен чуть прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Раз, два, три, четыре, пять… отсечение.

Он открыл глаза, вновь чувствуя себя собой, а Софию – Софией.

– Я не знаю, почему, – сказала она тихо, не глядя на него. Тоже пыталась справиться с эмоциями. – Просто неловко. Отпустите, ваше величество, я больше не падаю.

Отпустить? После того, что он почувствовал, делать это не хотелось совершенно.

– Хорошо, Софи. – Арен тем не менее разжал руки. – Думаю, на сегодня достаточно неловкости. Покажешь мне через пару дней?

Волна облегчения.

– Покажу. – София посмотрела на него и улыбнулась. – Простите за эту сцену, глупо получилось. Я от неожиданности. Просто рисование для меня – очень… личный процесс.

– Я понимаю.

– О чём вы хотели поговорить? – Она уже совершенно справилась с эмоциями и излучала только спокойное дружелюбие и симпатию, как и обычно.

Поговорить. Да, точно.

– У меня к вам один вопрос и одна просьба, Софи. Начну с просьбы. Вы можете давать Агате уроки игры на фортепиано? Я думаю, ей это будет полезно. Мы с Вирджинией планировали, но не успели. Алексу ещё рановато, а Агате можно.

– Конечно, – девушка кивнула. – Начать завтра или попозже? У них же, – она улыбнулась, – вроде как каникулы.

– Если Агата захочет – начните завтра, – ответил Арен, рассматривая губы собеседницы. Алые, чуть крупнее, чем нужно, при её овале лица, и, наверное, очень нежные. – Если нет, начнёте через две недели.

– Хорошо.

Вновь кивок. И улыбка не исчезала с лица – искренняя, радостная.

Защитник, как же хорошо, что София не ощущает сейчас его эмоции. Арен чувствовал себя сгустком тьмы перед лучом света. Желание присвоить себе этот лучик было почти невыносимым. От него бросало то в жар, то в холод, и ладони сжимались в кулаки в бессильной злобе на себя и свои чувства.

– Так о чём вы хотели спросить?

Она смотрела ему в глаза, кажется, не понимая, почему он медлит. А Арен сдерживался изо всех сил.

Один шаг, всего один шаг – и этот маленький искренний луч света будет его. Только его. И она ничего никому не скажет. И даже не потому что он поставит на неё печать, а просто – сама по себе. А он хоть немного согреется. Хоть немного искупается в этом чистом свете.

Внутри всё дрожало.

«Нельзя. Нельзя её трогать».