Тьма… и ее объятья

Even a man who is pure in the heart

And speaks in prayer by night

May become a wolf when the wolfsbane blooms

And the winter moon is bright

Cradle Of Filth "Queen Of Winter, Throned"

–

Даже чистый сердцем человек,

Проводящий в молитвах ночь напролет,

Может обратиться в волка, когда цветет борец,

И ярко светит зимняя луна.

Наконец-то мне удалось посмотреть на бывшую жену Кристиана, мать Агни. Звали ее Кира Хадади (после развода она предпочла вернуть свою девичью фамилию, тогда как Агни носила фамилию отца). Увидев ее, я понял, от кого Агни унаследовала свои густые брови «арочками», маленький яркий ротик и медово-желтые волосы. Красивая, свежая женщина, изящно сложенная, с тонкими запястьями и щиколотками. Выглядела она лет на тридцать пять, хотя, как я знал, ей было ближе к сорока.

От Кристиана я узнал, что давным-давно, до моего рождения, Кира Хадади работала вместе с моими отцом. Но после развода перевелась на работу в филиал одного из столичных университетов в нашем городе, и они больше не общались. Это стало для меня сюрпризом: я полагал, что мой отец и мать Агни знакомы, но не предполагал, что когда-то они были коллегами и даже, кажется, друзьями. К настоящему времени, однако, они совсем потеряли друг друга из виду. Даже о смерти моего отца Кира Хадади узнала с недельным опозданием, от Кристиана.

— Кто тебе нужен, мальчик? — спросила госпожа Хадади, снисходительно на меня глядя.

— Мне нужно поговорить с Агни, — ответил я.

— Извини, Агни нездоровится. Тебе лучше зайти в другой раз.

Что ж, подумал я, кого попало она к Агни не пустит, и это уже хорошо. Но против Лючио, вздумай он нагрянуть, она едва ли устоит, увы.

— Мне необходимо увидеться с Агни сегодня же. Я Илэр Френе.

Услышав мое имя, Кира Хадади изменилась в лице.

— Ты сын Адриена? О, боже. Заходи, Илэр.

В прихожей я снял пальто и осмотрелся. В доме наблюдался некоторый беспорядок. Как видно, мать Агни не была идеальной домохозяйкой. Любопытно, как это Кристиан, ярый аккуратист, женился на ней?

Комната Агни находилась на втором этаже. За дверью было тихо. С некоторой опаской госпожа Хадади приотворила дверь и кивком пригласила меня входить, а сама осталась в коридоре. Шторы в комнате, несмотря на дневное время, были плотно задернуты. И все-таки она выглядела более жилой, чем обиталище Агни в доме Кристиана. По стенам висели яркие, кровожадные постеры с фотографиями актеров и рок-певцов (все знакомые лица); везде, где только можно, грудами были навалены книги и компакт-диски. Среди книг преобладали фантастические и приключенческие романы в потрепанных обложках. Агни, одетая в сиреневую полосатую пижаму, с ногами сидела на кровати, соорудив из подушек нечто вроде объемного кресла. На голове у нее красовались большие, почти студийного вида, наушники. Музыка в них играла так громко, что даже я смог разобрать некоторые музыкальные фразы и почти сразу опознал "From The Cradle To Enslave" Крэдлов. Я не мог не усмехнуться: Крэдлы! Как это подходит к ситуации. Мне вдруг подумалось, что Лючио немного походит на Дани, особенно когда улыбается и при этом смотрит прямо тебе в глаза. Что-то было у них общее. Улыбка, взгляд? А может быть, Дани тоже — носферату?

Глаза у Агни были закрыты, поэтому она меня не видела. Пришлось цапнуть ее за ногу, чтобы вернуть в реальный мир. Агни подскочила, распахнула глаза, сдернула с головы наушники — все это одновременно, — и закричала, увидев меня:

— Илэр!

Далее она сильно меня удивила, бросившись мне на шею, словно я был ее горячо любимым родственником или даже возлюбленным.

— Ты вернулся, вернулся! Что произошло? Где ты был?

— У Лючио, — ответил я, и Агни отпрыгнула обратно на кровать, уставившись на меня с изумлением и… надеждой.

— У Лючио?.. — повторила она шепотом. — Ты знаешь, где он? Он говорил тебе что-нибудь обо мне? Почему он меня не зовет? Я его больше не интересую?

Мои проблемы были забыты. Теперь я интересовал ее постольку, поскольку мог сообщить что-нибудь об ее ненаглядном Лючио. Его имя зажгло огонь в ее глазах и окрасило щеки румянцем. Я представил себе Агни в объятиях источающего медовую отраву Лючио и почувствовал, что краснею. Одними объятиями они, конечно, не ограничились. Об этом говорил и мой собственный опыт переживаний сексуального характера, связанный с чернокрылой (или все-таки не было никаких крыльев?) женщиной. Правда, воспоминания об этом эпизоде вернулись ко мне далеко не сразу, были беспорядочными и обрывочными, но я не особо стремился вспоминать. Мне вообще хотелось бы, чтобы все испытанное оказалось галлюцинацией.