Тьма египетская

— Ты ошибся, жрец. Амон не отбирает у меня победы, но просит, чтобы я их добыл для него. Убирайся отсюда, дурак, ты чуть всё не испортил!

После этого Яхмос велел гонцам немедленно плыть, бежать, скакать обратно с одним приказом — вперёд! Он был уверен в победе как никогда. Против него всего лишь люди с оружием в руках, на его стороне теперь сам Амон, как выяснилось!

80

Хека шёл по женскому лесу открыто и даже насвистывая.

С одной стороны, он чувствовал — можно не бояться, что синие соглядатаи отчитают его за несвоевременное и самовольное появление под сенью гарема. Сейчас Аварису не до слежки за мелкими нарушителями мелких правил. С другой стороны, он волновался. Отсюда — свист. На сгибе усечённой руки он нёс большую баклагу, сделанную из продолговатой фаюмской тыквы, наполненную коричневатой, маслянистой, неуловимо пахучей жидкостью. Тыква была не так уж и тяжела и оттягивала руку не столько физической тяжестью, сколько весом непоправимости, в ней заключённой. Как только он отдаст тыкву в длинные пальцы Бесоры, обратного хода уже не будет. Вспухнет такой нарыв посреди гарема, который скрыть уже не удастся, несмотря на то что главное внимание города теперь обращено не к внутренностям, но к скорлупе. Будет расследование, и до виновника доберутся всенепременно.

Может, вернуться?

Хека даже остановился.

Но что значит вернуться? Упустить такую возможность! Ведь так всё сошлось. Внутри города есть Бесора, за стенами города есть Яхмос. Обстоятельства могут больше никогда так не совместиться. Египтяне, судя по слухам, уже подошли к стенам и там встали, не имея сил для штурма. Гиксосы не в силах отогнать их от стен, пока не подойдёт конница из провинции. Ситуация называется — натянутый лук!

Кроме того, нависает этот ядовитый мальчишка! Кто знает, вдруг ему прямо завтра захочется повидать здешнего мастера запахов, упущенного при прошлом посещении. Судя по всему, его капризам нет отказов.

Ещё не закончив этого рассуждения, Хека обнаружил, что уже движется дальше по знакомой тропинке.

Риск, конечно, большой. Ведь нельзя с точностью предугадать, как подействует на товарок Бесоры его питье. А вдруг они просто полягут спать, и бунта не будет. Впрочем, тогда и наказания не будет.

Здесь!

Последняя точка, от которой ещё можно повернуть назад. Невысокий обелиск с осыпавшейся облицовкой в тени старого сикомора, обвитого сухим мёртвым плющом. Тропинка интимно заворачивает за него и сразу показывает холм с домом страшной женщины.

Жара и тишина. Только где-то далеко слышен замедленный бред барабана. Несколько мошек вьётся у левого глаза. Хека простоял так довольно долго, пока не почувствовал, что жара сзади сделалась как бы сильнее. Кто-то приблизился незаметно и окутывает теплом своего тела спину и затылок. Даже не оборачиваясь, торговец благовониями понял, кто это. И его затошнило. Не от жары, даже не от неожиданности. Его затошнило от мысли, что у него и не было никакого выбора. Он мог сколько угодно взвешивать доводы за и против того, чтобы ввязываться в историю с госпожою опьянённого дома, но решает тут она. Он ей надобен, а остальное неважно.

   — Я принёс.

Зайдя глубже в тень, Хека протянул Бесоре обрубок руки. Она двумя пальцами сняла с неё оплетённую тыкву, одновременно взвешивая. Кажется, удовлетворена.

   — Сегодня ночью.

Хека кивнул, не глядя в её сторону, мол, поступайте, как сочтёте нужным.

   — Никто не должен этого видеть, — сообщила госпожа Бесора своим низким глухим голосом.

Торговец благовониями пожал плечами, показывая, что хоть он и согласен с этим, но считает, что обеспечение этого не его дело.

   — Никто, — ещё твёрже выговорила госпожа. — Запрись дома.

Хека согласно покачал головой, думая про себя — ну уж нет! Для чего было всё это ему затевать, если он будет сегодняшней ночью сидеть дома. Как раз он должен быть поблизости, чтобы воспользоваться ожидаемым столпотворением и бесчинством.

   — Запрись!

На прощание Бесора поинтересовалась, не знает ли торговец, где достать сотню-другую змей. Хотя бы дохлых.

Всю обратную дорогу Хека с трудом сдерживал судорожный хохот, распиравший внутренности. Нет, пора заканчивать это знакомство. Хорошо, если эта ночь будет их последней совместной под крышею одного города.

81

Этого просто не может быть! Трое суток сотни стражников, писцов и переодетых простыми горожанами шпионов рыщут по городу, и всё безрезультатно. Мериптах провалился, улетел или превратился в другого человека, ничем иным его неуловимость объяснить было нельзя. Хорошо изучил устройство городских кварталов во время ознакомительных прогулок? Ерунда! Те, кто его ищет, знают это устройство во много раз лучше.

Мальчика приютил кто-нибудь из горожан?!