Тьма

– Я жду ответ. Это вашими руками был создан взрывоопасный предмет? – жесткость его голоса заставляла Петру внутренне содрогаться, но другие страхи были приоритетнее.

Глубоко вздохнув, девушка собралась с мыслями и, не поднимая глаз, спросила:

– Кто-либо пострадал при взрыве? – она задержала дыхание в ожидании ответа.

– Нет, – прозвучало в тишине кабинета и отдалось набатом в ушах.

Сейчас перед Петрой стоял выбор: спасти себя и продолжить обучение или взять на себя вину и тем самым дать подругам возможность остаться в Академии, а самой перебраться в Академию Подчинения, хотя после этого Лорд Директор наверняка не станет ей помогать. Решив, что сможет самостоятельно продержаться до восемнадцатого дня рождения, адептка в упор посмотрела на своего директора. Она знала, что приложит все усилия, чтобы попасть в Академию Подчинения, и сделала свой единственно правильный выбор:

– Да. Я пыталась сделать фейерверк при помощи небольших сфер огня, но что-то пошло не так. Я искренне сожалею о своем проступке, но время нельзя повернуть вспять. Соглашаясь со своей виной, я приму любое наказание, которое вы посчитаете приемлемым. – Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и только Петра знала, каких усилий ей стоить держаться достойно.

– Я обязан вас исключить, – холодно произнес Лорд.

– Я принимаю ваше решение. Разрешите идти собирать вещи? – адептка поднялась с кресла и повернулась спиной к собеседнику, пряча аметистовые глаза, в уголках которых скапливались предательские слезы.

– Петра, я не хочу этого делать, – голос прозвучал совсем близко.

Мужчина осторожно положил свои ладони на плечи девушки, отчего она вздрогнула всем телом, явно не ожидая прикосновений. Чуть помедлив, он прижал ее к себе все в том же уютном молчании. Хрустальные слезы прочерчивали мокрые дорожки по нежному лицу. Теплые мужские губы прикоснулись к влажной девичьей щеке, то ли целуя, то ли пробуя на вкус.

– Прекратите плакать, Петра. Пожалуйста… – тихий мягкий шепот, совершенно не сравнимый с предыдущими интонациями. – Я прощаю вас на первый раз и выношу предупреждение. Это станет для вас уроком. Только, пожалуйста, Петра, не нужно слез…

Адептка громко всхлипнула и, не выдержав, Грон развернул ее к себе лицом. Она прятала заплаканные глаза, но, обняв девушку одной рукой за талию, второй мужчина прикоснулся к ее подбородку, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Все хорошо, Петриция. Все уже хорошо. Вы ведь верите мне?

– Верю, Грон…

Назвав его по имени, она сама испугалась своих слов, но мужчина не дал ей отстраниться. Он мягко, почти неощутимо прикоснулся к ее закрытым векам, очертил губами дорожки на покрасневших щеках, собирая вырывающиеся слезы, лишь на секунду замер у уголка желанных губ, но, не давая себе пути назад, прильнул к ним со всей скопившейся с последней встречи нежностью. Тягуче, сладко – именно так ощущала себя Петра, находясь в его объятьях, забывая про все на свете…

– Это все мы! Петра ничего не делала! – дверь без стука распахнулась, и в кабинет влетели запыхавшиеся адептки под предводительством Арианы. – Э-то мы взо-рва… – начавшаяся громкими криками речь преобразовалась в удивленные раздельные слоги и оборвалась на полуслове.

Петра спрятала пунцовое от стыда лицо на груди мужчины. Лорд Директор смотрел на первокурсниц убийственным взглядом, но плотно сжатые губы так и порывались переползти в мальчишескую улыбку. Для него дружба тоже значила много. Выходит, как и для нее…

– Ну, мы это… Пойдем… – подруг Петры сдуло, словно стихией воздуха, и даже дверь за собой они плотно прикрыли.

Из кабинета секретарь отчетливо услышала безудержный звенящий смех – идеальное сплетение женского и мужского.

– Вот… Дракон!!! – прошипела Риана, яростно разрывая на мелкие куски первые попавшиеся бумаги.

САМАЯ ИЗЫСКАННАЯ ПЫТКА – ПЫТКА ЛЮБОВЬЮ:

ПРЕДВКУШЕНИЕ – СТАЛЬНЫЕ ОКОВЫ;

ПРЕЛЮДИЯ – МЕДЛЕННАЯ, МУЧИТЕЛЬНАЯ АГОНИЯ;

СТРАСТЬ – ВЗРЫВ ЭМОЦИЙ И КАКОФОНИЯ ОЩУЩЕНИЙ…

(ИЗ СКАЗАНИЙ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРАТРИЦЫ)

Весна вступила в свои права, являя себя сначала запахом талого снега и звонкой капелью, срывающейся с многообразных сосулек, образовавшихся на краях крыш зданий, а потом и веселым щебетанием птиц, перелетающих с дерева на дерево, то ли играя в догонялки, то ли попросту радуясь теплу. Дрону нравились птички. Он гонялся за ними, пытаясь поймать их хотя бы одним клыком. Своенравные воробышки крутили хвостами, дразня Дракончика, и проворно уворачивались, выждав, когда питомец Петры подлетит совсем близко.