Тьма

— Боже, он хочет нас раздавить! — шепотом произнес водитель, но в кабину ворвался ветер, и никто не расслышал его слов. Ослепительный свет до боли резал глаза. Он заполнил все видимое пространство и приближался стремительно, как пылающая комета, несущаяся в черной пустоте. Бишоп услышал пронзительный визг Джессики, крик водителя и... смех. Смех мертвецов.

Закрыв глаза и прижавшись к сиденью, Бишоп приготовился к столкновению.

Глава 28

Следующие несколько секунд он не мог ничего разобрать в мелькающем свете фар и несмолкающих криках. Пытаясь увернуться от грузовика, водитель крутанул руль влево, но другой водитель тоже изменил направление — как раз настолько, чтобы по правому крылу «гранады» пришелся удар, от которого она завертелась волчком. Полицейский оказался не в силах удержать машину, которая, совершив полный оборот на месте, стрелой влетела во внутренний дворик жилого дома. От лобового стекла уже почти ничего не осталось, и Бишоп, открыв глаза, увидел несущийся прямо на них вход в многоэтажное здание. Чтобы не вылететь через разбитое окно, когда машина врежется в бетонную стену, он вдавил ноги в переднюю стенку кабины и оперся руками о приборную панель.

Несмотря на то что водитель изо всех сил нажимал на тормоза и выворачивал руль, чтобы избежать столкновения, удар все-таки произошел, и этот удар был страшен. Капот смялся в гармошку, радиатор разорвало пополам и отбросило на двигатель в потоке горячего пара. Бишопа швырнуло вперед, но от полета через окно его спасла поза, занятая секунду назад. Он ударился грудью о приборную панель и снова опрокинулся на сиденье. Водитель, не выпуская руля, сломавшегося под его весом, оказался за окном и шмякнулся лбом о вздыбленный капот. Эдит Метлок спасло только то, что в момент удара грузовика по крылу «гранады» она скатилась на пол; Джессика успела крепко схватиться за спинку сиденья Бишопа, и это позволило ей удержаться на месте. Джейкобу Кьюлеку повезло меньше.

Наступила полная тишина, которая подействовала на Бишопа сильнее, чем любые вопли или лезущие в кабину руки; оглушительный скрежет рвущегося металла стал кульминационной точкой всех предшествующих криков, хохота и визга шин, но контраст, который являла собой эта тишина, был физически невыносим.

Бишоп осторожно выпрямился, готовый к тому, что какая-нибудь травма на его теле заявит о себе резкой болью. Но все обошлось, и он понимал, что общая нечувствительность чревата последующей болью, которая появится от многочисленных ушибов позднее. За спиной послышалось всхлипывание.

— Джессика? — Он обернулся. Одна фара каким-то образом уцелела, хотя вторая разбилась вдребезги, и света, отраженного от стены здания, было достаточно, чтобы рассмотреть сидящих в кабине. — Джессика, вы ранены?

Джессика подняла голову со спинки его сиденья и медленно приоткрыла плотно зажмуренные глаза. Всхлипнув еще раз, она машинально тряхнула головой, чтобы как-то прояснилось сознание. Взгляд ее широко открытых глаз был почти бессмысленным.

Внимание Бишопа привлекло движение на половине водителя: полицейский осторожно старался пролезть через окно обратно в кабину. Опустившись на сиденье, он громко застонал. Лоб у него был в крови, и Бишоп заметил мелкие осколки стекла, впившиеся ему в лицо. Поморщившись, полицейский потер грудь и охнул, нащупав поврежденное ребро.

— Кажется, одно сломал. А может, просто расшиб. Вы как?

И прежде чем Бишоп смог ответить, раздался голос Эдит Метлок:

— Где мы? Что случилось? Полицейский и Бишоп быстро переглянулись.

— Все нормально, Эдит. Мы попали в аварию, — спокойно ответил Бишоп, понимая, что его слова столь очевидны, что не нуждаются в пояснении.

— Пошевеливайтесь, — грубо торопил Симпсон. — Надо уходить. Здесь мы будем слишком удобной мишенью. Вы не потеряли револьвер?

Бишоп пошарил у себя под ногами и нащупал холодный металл.

— Вот он.

— В бардачке лежит фонарик, захватите его. — Водитель открыл дверь, крякнув от боли.

Бишоп взял фонарик и выбрался из машины. Взглянув на изуродованный перед «гранады», он понял, как им повезло, что никто серьезно не пострадал.

— Отец! — закричала Джессика, и Бишоп бросился открывать ее дверь. Она выскочила из машины и пробежала мимо Бишопа. Увидев на заднем сиденье только Эдит Метлок, он догадался, что произошло: Джейкоб Кьюлек, очевидно, вылетел через переднее окно.

Бишоп обнаружил Джессику склоненной над неподвижным телом отца. Сунув револьвер в карман, он опустился рядом на колени и посветил фонариком Кьюлеку в лицо. Казалось, слепец уже не дышал; сквозь узкие щелочки глаз виднелись только белки, рот приоткрылся в слабой бессмысленной улыбке. Бишоп нахмурился — не заметно было никаких внешних признаков ранения. Тогда он попробовал нащупать пульс на шее старика; к его удивлению, пульс слабо пульсировал.

— Он жив, — вздохнул с облегчением Бишоп, и рыдания Джессики стихли. Но когда она осторожно приподняла голову отца, из его пробитого черепа хлынула кровь.

К ним подошли водитель и Эдит Метлок.

— Мертв? — грубо спросил полицейский. Бишоп отрицательно покачал головой: