Тлеющий уголек

— Ты хороший друг, — я переворачиваю страницу, она отмечена. — И стервозность на прошлой неделе полностью приемлема, учитывая… что произошло. — я делаю паузу, одна вещь не дает мне покоя. — Но, Рэйвен, можешь делать мне одолжение и никогда не называть меня сумасшедшей, даже когда злишься?

Она кивает раскаянно:

— Мне очень жаль. Это был удар ниже пояса. И я знаю, что ты не сумасшедшая.

Я так не уверена. На самом деле, я начинаю думать, что Мрачный Ангел живет внутри меня.

Пока мы ехали по мосту, мы обе перестали дышать. Дорогу по-прежнему окрашивали знаки Х, а средняя полоса ободрана от столкновения. Есть небольшое место, украшенное цветами и лентами.

Мой разум возвращается к пьяной драке и как Ашер уложил парня в два раза больше себя, не моргнув глазом. Мог Ашер убить его, защищая Рэйвен? Но зачем ему раскрашивать место происшествия?

— Как думаешь, что случилось с Ладеном? — спрашиваю я, стараясь убедить себя, что нет никакого способа, чтобы это был Ашер, но мое сердце и душа не согласны. — Ты думаешь, что он…Ты думаешь Ашер на самом деле убил его?

Она сжимает руль:

— Знаешь, что? Я действительно не хочу знать, что случилось с ним. Если Ашер убил его, то пусть так и будет.

Я прочищаю горло и отвлекаюсь на книгу:

— Мрачные Ангелы — самые важные и самые опасные породы Ангелов, которые когда-либо существовали. Они имеют прямое понимание смерти… — я читаю вслух, с дрожью. — Они могут либо уничтожить человечество или спасти его, в зависимости от того, лжет ли их легион. - я отрываю взгляд от страниц. — Но как они могут уничтожить человечество? Вот что я хочу знать.

Она переворачивает страницу и указывает пальцем на название:

— Я не уверена, но прочитай это. Это действительно интересно.

— Мрачный Жнец считается сборщиком злых душ. Они обладают способностью не только отделить душу от тела, и направить его на тот свет, но они также могут обмануть человека, чтобы прожить их жизни за них. - о Боже, моя мама. — Они любят обманом играть с телами душ, которые они забирают, оставляя их свисающими с деревьев, скрывая их.

Она нажимает на тормоза так сильно, что блокирует наши ремни безопасности.

— Что случилось? — спрашиваю я, открывая свой ремень.

— Что если Ашер — Мрачный Жнец, а ты — Мрачный Ангел? — это как лампочка включается в её голове.

Я качаю головой:

— Не ни одного варианта, чтобы это было правдой. Почему ты вообще это сказала?

— Эмбер, подумай об этом. Ты можешь видеть смерти. И если бы была Мрачным Ангелом, это было бы понятно, — с нажимом говорит она. — И Ашер был так сильно заинтересован в тебе. И он знал, где был твой автомобиль. Что, если он сказал полицейским?

— Нет. Не вариант, — но сомнения закрались в мой разум. Когда я умерла в розовом саду, и я увидела, как Жнец снял свой капюшон, он выглядел как Ашер.

Я выбрасываю эти мысли из головы. Я не буду делать выводов пока, не услышу, что он скажет. Тем более Ашер приносит неописуемое спокойствие в мой разум и тело, и он никогда открыто не делал ничего, чтобы причинить мне боль. А у него было много шансов.

— В книге говорится, что они любят залезать в головы Мрачным Ангелам и пытаться разрушить их жизнь, сделать их сумасшедшими, и заставить их сдаться на милость гнева смерти, — говорит она. — Подумай об этом, Эмм. Что, если Ашер сделал что-то с Ладеном после того как спас меня, но только как он мог воспроизвести то, что случилось с твоим отцом? Что, если он проложил себе путь в твою жизнь трахаясь с твоей головой?

— Почему ты высказываешь эти обвинения? — спрашиваю я. — Когда всего несколько секунд назад ты защищала Ашера.

— Потому что сейчас это имеет смысл.

— Нет, не имеет. Никакого смысла. Вообще. Вся моя жизнь не имеет смысла. Это как я всегда в одном шаге от прогулки со скалы.

— Читай дальше, — призывает она, махнув рукой на книгу. — Есть ли что-нибудь еще, что может дать нам некоторые подсказки.

Я продолжаю нетвердым голосом:

— Жнецов также отличают оборотни, чаще всего в виде змей, крыс, кошек, птиц, а иногда и людей. С помощью своих способностей, Мрачный Жнец может украсть много невинных душ простым обманом или подкупом. Это стало причиной первой битвы между добром и злом, которая длилась почти десять лет, — я перестаю читать.