Тлеющий огонь

Новый год начался оптимистично: утром мать с улыбкой помахала Лоре рукой, провожая в школу. А в выходные ей даже пообещали всей семьей поехать кататься на санках, если выпадет снег.

Снег выпал, но кататься на санках они не поехали.

В ту пятницу менее чем за час выпало два с половиной дюйма снега, поэтому футбольную тренировку отменили. Было немногим более трех часов, когда Лора накатом спустилась с холма на велосипеде, возвращаясь домой, и выехала на середину дороги, где из-за движения машин снег полностью растаял. Но уже начинало темнеть, и она не увидела и не услышала появившийся на дороге автомобиль. Казалось, он возник из ниоткуда.

Отлетев в сторону на десять с лишним футов, она ударилась спиной об асфальт, и мать, стоявшая на подъездной дорожке перед домом, слышала треск ее расколовшегося шлема. У нее был перелом кости черепа, сложные переломы ноги и таза. Водитель сбившей ее машины уехал, не остановившись.

Затем начались проблемы и боль. Шесть операций, долгие месяцы в больнице, бесконечные часы изнурительной и мучительной физиотерапии, занятия с логопедом, помощь психотерапевта. В конце концов все зажило. Но зло уже свершилось, и хотя здоровье ее почти восстановилось, сама Лора стала другой. Она стала медлительной, агрессивной и не такой милой, как раньше. С беспомощным отчаянием она видела, как сужались ее некогда безграничные горизонты, и ее внутренний мир погружался в беспросветную мглу.

Утром Лора приготовила в микроволновке все размороженные продукты. Наевшись досыта, выбросила остатки еды в мусорное ведро, оделась и отправилась на работу.

— Ты что это делаешь? — возмущенно поинтересовалась Майя, ее начальница в прачечной, выйдя из задней комнаты и увидев, как Лора снимает пальто и вешает его на крючок за прилавком.

— Сегодня моя смена, — ответила Лора. — Сегодня среда.

— Да, а вчера был вторник, и тоже была твоя смена, только ты вообще не явилась.

Лора начала было что-то говорить, но Майя жестом остановила ее.

— Довольно, мне нет до этого дела. Извини, но с меня хватит, Лора. И знать не хочу, что у тебя случилось на этот раз…

— Майя, мне очень жаль…

— Ты знаешь, что было вчера? Знаешь? Вчера моему внуку исполнилось пять лет, и его мама по этому случаю повела его в зоопарк. И я должна была пойти с ними и все такое, но только я не пошла. И знаешь почему? Потому что я была здесь и заменяла тебя, а ты даже не соизволила позвонить и предупредить, хотя бы ради приличия.

— Я не могла, Майя. Мне ужасно жаль, честно, что так тебя подвела…

— Не могла просто позвонить? И почему? Опять оказалась за решеткой?

Лора опустила голову.

— Господи, да какого черта, прошу прощения за выражение! Тебя что — опять арестовали? — Майя в отчаянии всплеснула руками. — Извини, милая, но я больше не могу. Просто не могу. Хорошего понемножку. Я достаточно наслушалась твоих россказней. И я тебя предупреждала, верно? Не раз и не два. Твои вечные опоздания, грубость по отношению к клиентам…

— Но, Майя, это не было…

— Я знаю! Знаю, что ты хочешь сказать. Что ты не виновата. Ты никогда не бываешь виноватой. Может, так оно и есть. Может, это и не твоя вина, но, черт возьми, и не моя тоже! Или не так?

Лору вырвало на тротуар возле прачечной. Рыбными палочками и пиццей.

— Я не нарочно! — крикнула она Майе, в ужасе взиравшей на происходящее в окно.

Она не делала этого специально. Она же не могла вызвать рвоту по своей прихоти. Просто, сунув карту в банкомат рядом с прачечной, она убедилась, что на ее банковском счете было семь фунтов пятьдесят семь пенсов, что вместе с четырьмя фунтами сдачи в сумочке составляло все ее богатство. А теперь ее еще и уволили. Это было как удар под дых, потому что увольнение влекло за собой санкции. Ей могли отказать в жилищном пособии, причем на несколько месяцев, как уже случалось с людьми, которых она знала. Она представила, как ее выбросят на улицу и она станет бездомной, если, конечно, не попадет в тюрьму за убийство. И вот тогда ее вырвало. Вытерев рот, она побрела прочь, прикусив нижнюю губу и пытаясь подавить нарастающую панику, поднимавшуюся из глубин только что опустошенного желудка.

Добравшись до дома, она позвонила матери. Несмотря на то что мать так часто подводила и разочаровывала Лору, она продолжала ее любить и каждый раз надеялась, что вот теперь все пойдет по-другому.

— Мама? Ты меня слышишь? — На линии слышался какой-то треск и шум на заднем плане. — Мама?

— Лора! Как ты, дорогая?

— Мама… Со мной не все в порядке. Ты не могла бы ко мне приехать? — Последовало долгое молчание.

— Мама?

— Извини, дорогая?

— Я сказала, не могла бы ты ко мне приехать?

— Мы сейчас в Испании, так что сделать это будет непросто! — Мать засмеялась низким гортанным смехом, от которого у Лоры закололо сердце. — Но мы вернемся через несколько недель, так что, может быть, тогда.

— Понятно. Несколько недель? Я… а где вы?

— В Севилье. Знаешь, где растут апельсины.

— Да, я слышала о Севилье. — Лора с трудом сглотнула. — Мам, понимаешь, тут случилась одна хренотень, и у меня возникли кое-какие проблемы…

— Господи, Лора! Что — опять?!