Тлеющие угольки

— Боже правый! — Луиза вытаращила на нее глаза. — По-моему, сейчас есть разные тесты.

Линн кивнула.

— Он отказывается сдать кровь на анализ. Говорит, что и так все ясно и что незачем причинять боль невинному ребенку.

— Я имела в виду, что можно ведь установить, бесплоден он или нет.

— Однажды он уже сделал такой тест. Вернее, дважды. Он не очень охотно об этом говорит. Мне кажется, он находит всю процедуру унизительной. Это связано с его неудачной женитьбой. Его жена добилась расторжения брака на том основании, что Клифф не может иметь детей.

— Неужели он ничего не сказал тебе? То есть перед тем, как вы поженились?

Линн поджала ноги и опустила голову на колени.

— Когда я забеременела, мы еще не были женаты, — призналась она, еще не зная, как Лу отнесется к этому известию. Они принадлежали к разным поколениям, и с того времени, когда Луиза была молода, утекло много воды. — Я открылась ему, и через неделю мы поженились.

Лу, откинувшись на спинку дивана, в недоумении уставилась на нее.

— И он женился на тебе, будучи уверенным, что Майкл не его сын?

— Именно.

Луиза не скрывала своего изумления.

— И ты согласилась стать его женой, зная, что он считает тебя обманщицей?

— Нет, все было не так. Тогда он еще не говорил, что Майкл не его сын. Он думал, что сможет понять, простить. Он старался, Лу. Я знаю. Он действительно старался изо всех сил, но потом, когда Майкл родился, он не выдержал и рассказал мне о своих подозрениях. И что бы я ни говорила, он отказывался мне верить.

— Так чего же он теперь хочет? — раздраженно спросила Луиза, вставая с дивана. — Не переживай, милая, я от него отделаюсь. Назвать тебя обманщицей! Каков наглец! — С решительным видом она направилась к лестнице.

— Лу! — окликнула ее Линн. — Не надо. Он заплатил за месяц вперед. Я... я сказала ему, что он может остаться. На это время.

— Боже правый! Но зачем?

— Чтобы последний раз дать ему шанс привыкнуть к Майклу. Посмотри на это с другой стороны. Скажем, почему я взяла Аманду себе? Потому что любила своего брата. Может быть, он тоже сможет полюбить Майкла, поскольку любит меня?

— А он любит тебя?

Линн кивнула.

— Да, я уверена в этом.

— А ты его?

Линн снова кивнула и отвела взгляд, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Если он сможет полюбить моих детей, то еще не все потеряно.

— Ну не знаю, девочка моя. — Луиза сокрушенно покачала головой. — Разумеется, ты права: если он любит тебя, то должен любить и твоих детей. Но если он до сих пор не смог полюбить Майкла, где гарантия, что теперь у него это получится? Не нравится мне все это. Совсем не нравится. Ты уверена, что тебе нужен муж, который в душе считает тебя обманщицей?

Линн нежно обняла свою подругу.

— Лу, ты прелесть. Почему ты так уверена, что я не могла сказать Клиффу неправду? Что, если у него действительно совсем другой отец?

Луиза презрительно фыркнула.

— Полно, девочка! Я же тебя знаю. Ты бы не стала возводить напраслину на человека, особенно на того, кого любишь. И ты не ответила на мой вопрос.

Линн задумчиво отошла в сторону, потом проронила:

— Думаю, все просто. Что бы Клифф ни думал обо мне, я твердо знаю, что никогда не смогу побороть свое чувство к нему.

Клиффу достались две комнаты, прежде служившие спальней Тейлора и Энн и детской, плюс ванная и Г-образный балкон, на котором он теперь и стоял, созерцая окрестности. Гроза прекратилась так же внезапно, как началась. Снова светило солнце, ярко-синей лентой извивалась река, сверкала изумрудом живая изгородь, тянулась к небу настурция.

Клифф прошелся по балкону, завернул за угол и, опершись о перила, заглянул в зашторенное окно комнаты, которая прежде была спальней Линн.

Бледно-голубые шторы, тонкие как паутина, колыхались на легком ветру. Клифф не знал, плод ли это его воображения или действительно до него долетал слабый запах ее духов.

Он судорожно обхватил ладонями перила ограждения. Быть так близко от Линн и не иметь возможности дотронуться до нее — сущая пытка. Где она сейчас? В комнате? Видит ли она его? Может быть, поздними вечерами, когда ей не спится, она выходит во двор и сидит в том плетеном кресле? Думает ли она о нем?

С замиранием сердца он представил себе, как ночью украдкой выходит во двор и находит ее, одетую во что-нибудь воздушное и прозрачное, с растрепанными волосами; у нее бархатистая теплая кожа, голос звучит приглушенно и призывно.

Он опускается в кресло, сажает ее на колени и тихо укачивает. Целует, снимает с нее ночную рубашку, снова целует, и под его ласками тело ее пробуждается, воспламеняется, становится горячим и влажным, таким же горячим, как его желание...

Клифф стиснул зубы, заставив себя выбросить из головы бесплодные фантазии. Но разве может он думать о чем-то еще, когда запах ее духов был как бы разлит в вечернем воздухе?

С гримасой муки и отчаяния он оставил балкон и прошел в спальню.

Принял душ, пустив холодную воду, затем оделся и лег на кровать, навзничь. Он смотрел в потолок, но видел перед собой Линн.