Ткущие мрак

Вир снова улыбнулся, и торговец без злобы улыбнулся в ответ, видя, что человек не собирается покупаться на его попытки продать товар. Действительно, чего злиться, когда всегда найдутся желающие бросить бумажную птаху с моста, отдав ее на волю ветра?

В таверне «Чесночная госпожа» оказалась тьма тьмущая народу, под вечер сюда приходили из всех ближайших кварталов. Служки, обносящие столы, уже знавшие Вира, нашли ему единственное свободное место на веранде — широкой дощатой площадке, сколоченной на заднем дворе и выступающей над рекой.

Стол — с одной неустойчивой ножкой, такой, что нельзя опираться локтями о столешницу, не боясь перевернуть ее вместе с тарелками. «Стул» — обтесанный фрагмент бревна, отполированный сотнями посетителей, стоял возле перил, которые не давали перебравшим вина и пива, свалиться в Пьину.

Из-за того, что посетителей оказалось с избытком, Виру пришлось ждать своего заказа почти час. Пока готовили еду — набор разнообразных моллюсков в пряных соусах и рыбу, обвалянную в сладких сухарях, а после обжаренную в масле, ему принесли тарелку с отварными яйцами, политыми очень острой грибной подливкой, и большую кружку орехового пива. Вкус его, несмотря на месяцы в Рионе, до сих пор казался странным — слишком уж горькое, но Вир привык, и теперь, сидя на бревне, наслаждался медленно опускающимися сумерками, теплым воздухом все сильнее пробуждавшейся весны, слушая разговоры.

Двое пузатых гильдийцев, явно не из последних людей среди зерновых мастеров, ворчали над тарелками с осьминогами, запеченными в овощах и вине.

— Налог этот проклятущий. Я люблю нашего владетеля, не подумай. Знаешь же, жаловаться не хочу, но в этом году как-то сурово мельчает мой кошелек. Три марки на морской сбор.

— А что ты хотел? Мы уже столько месяцев строим новый флот. Верфи в порту работают день и ночь, древесину везут с севера и запада. Стране требуются корабли.

— Слушай. Ну какие это корабли? Корыта. Как на них воевать?

— Так не для войны же, а чтобы перевезти армию через Жемчужное море.

— Ты, и вправду, считаешь, что Алагория и Ариния дадут нам своих солдат, если Фихшейз и Ириаста падут, а горный герцог придет к нашим границам?

— Дадут. Если Треттини останется одна, то велик шанс, что Эрего да Монтаг обратит свой взор через море на следующие страны. Может и на запад, но скорее всего на восток. Лучше помочь соседу, чем получить войну на своей земле. А чтобы перевезти солдат, требуется много кораблей. Так что не жалуйся, друг. Сейчас ты заплатишь три марки, но это позволит всем нам сохранить свой дом и дело целыми и не кланяться в ноги проклятущим последователям Вэйрэна.

— Ну, твоя правда. Хотя, скажу я тебе. Тогда надо помогать Фихшейзу и Ириасте. А не копить силы.

— Фихшейз пал. — Не только Вир слушал беседы соседей. Темноволосый житель Нейкской марки, в темно-желтом плаще почтового курьера, медленно потягивал крепкий апельсиновый ликер из высокого кубка. — Вестер открыл ворота и сдался, армии разбиты, отступают к границам Ириасты. Горное герцогство победило в войне, но не собирается останавливаться и движется дальше на юг. А с ними сила проклятущего асторэ.

— Это точные новости, сиор? — поинтересовалась невысокая пожилая женщина в приличной одежде, которую сопровождал крепкий плечистый мужчина со шрамом на тяжелом подбородке. Судя по оружию на поясе, он был ее охранником, пускай и сидел с ней за одним столом.

— Точные? — деланно удивился курьер. — Точные новости, любезная сиора, только в письмах с печатью герцогской курьерской службы. Этим депешам можно доверять безгранично. Все остальное — лишь слухи, пока не попадут в письма с печатью герцогской курьерской службы.

Его слова вызвали улыбки у присутствующих, несмотря на дурные вести.

— Но, надо полагать, вы им доверяете, — женщина, явно волнуясь, сцепила морщинистые, в темных пятнах родинок, руки.

— Да, сиора. Я бы очень хотел, чтобы в слухах, было как можно больше неправды, но… — он мрачно подвигал челюстью, не глядя ни на кого. — Уцелевшие отряды из западной армии Фихшейза уже на пути в Ириасту. Как и тысячи беженцев. Что происходит у них на востоке, я не знаю. Но, говорят, бои идут за каждый город. Битва у брода Трех дорог, сражение в лесу Шершней… Много где…

— Как они могли проиграть? — тощий темноволосый парень, со знаком студенческого содружества на рукаве, был единственным трезвым из троицы приятелей, которые, перебрав пива цвета топленого мёда, спали, уронив головы на столешницу. — Они же всегда дрались с горными. Веками. И никто не мог взять верх.

— Сила асторэ, парень, — напомнил ему гильдиец. — Говорят, с этими ублюдками чудовищные существа, что плюются магией, которая за раз убивает сотню храбрецов.