Титус Гроун

– Ха-ха! – взревел лекарь восторженно. – Я так и полагал! В общем, я решил преподнести тебе в подарок камень, доставленный из одной очень далекой страны.

Прунскваллеру запустил правую руку в карман, но, внезапно взглянув через плечо, застыл от удивления на месте.

– Фуксия, послушай, – заговорил наконец эскулап, – кто этот твой новый друг? Ты хорошо знакома с ним?

В ответ девчонка только отчаянно завертела головой и издала нечленораздельное мычание.

Доктор удивленно посмотрел на Фуксию и прикрыл глаза:

– В таком случае придется действовать чуть позже, ха-ха. Потянем немножко время, а там все встанет на свои места.

Госпожа Слэгг не понимала, что происходит. Прунскваллер говорил какими-то загадками. Зачем он все-таки позвал их сюда на ночь глядя?

Теперь внимание лекаря переключилось на Стирпайка:

– А скажите-ка мне, молодой человек, во что это вы облачились? Что за странное одеяние на вас?

Паренек тут же вскочил на ноги:

– Я не могу похвастаться большим гардеробом – ношу то, что мне выдают. Я понимаю, что за время скитаний моя и без того жалкая одежда вообще превратилась в жалкие лохмотья. Господин! Если бы вы были бы так добры предложить и мне чего-нибудь выпить, я попросил бы немного бренди.

Кажется, многословие доктора шокировало всех – Стирпайк ожидал ответа эскулапа на свою скромную просьбу, госпожа Слэгг обдумывала, как бы побыстрее выбраться из дома врача под благовидным предлогом, а Фуксия старалась догадаться, что за подарок приготовил ей Прунскваллер. Врач всегда относился к дочери герцога так, как она того сама желала – без излишнего раболепия, но и без наигранного панибратства. Однако подарков до сих пор он не дарил. Кажется, он обещал преподнести ей какой-то камень. Вроде бы даже тяжелый. Интересно, какого цвета? Может, даже лечебный?

Сам доктор Прунскваллер был несколько озадачен самоуверенностью юноши, но виду не показал. Однако решил осадить нахала:

– А скажите мне, милостивый государь, что за одежда-то на вас? Я задал вопрос с самого начала, а вы так и не пожелали на него ответить? По-моему, это некое подобие кухонного халата. Разумеется, только по покрою можно определить, потому что с белым цветом не все благополучно…

– Верно, – не моргнув глазом, зачастил Стирпайк, который решил играть ва-банк, – и не только кухонный халат. На мне вы можете лицезреть также и кухонные брюки, когда-то снежно-белые, кухонные носки и кухонные башмаки. Только вот колпака нет – с ним неудобно передвигаться вне пределов кухни. Так что, сударь, ваше зрение и опыт нисколько вас не подвели, смею заметить.

– Да, кстати, – не отставал Прунскваллер, – вы-то сами кто будете? Ваша поварская одежда выглядит несколько… э-э-э… негигиенично даже для кухни Свелтера. Итак, вопрос ребром – кто вы такой? А? Аферист? Прохиндей, каких мало? Или просто молодой хлыщ без цели в жизни и с ветром в ушах? Отвечайте, ха-ха!

– С вашего позволения, уважаемый доктор, я бы сказал, что не отношусь ни к одной из перечисленных вами категорий. Целей у меня много, но, к сожалению, много и проблем.

– Неужто? – живо поинтересовался лекарь. – Красиво излагаете, молодой человек! В таком случае, я действительно предложу вам стаканчик бренди – может, некоторые проблемы улетят от вас вместе с парами этого божественного напитка. Знаете, как я именую спиртное? Нет? Ха-ха, откуда вам это знать? Так вот, я называю это – живительный яд! Ну, как? – С этими словами эскулап потянулся за бутылкой. И тут раздался стук в дверь.

– Да входите, входите! – раздраженно закричал Прунскваллер. – Входите, только не стучите, а то высадите мне дверь. А потом мне бежать, будить плотника!

Дверь распахнулась, и на пороге возник слуга с подносом, на котором стоял стеклянный графин с вином из бузины и белая шкатулка. Лакей поставил принесенное на стол и удалился. Стирпайк отметил про себя странную напыщенность движений слуги – как в театре. Вот дверь он не просто закрыл, а захлопнул за собой. И тут же юноша поймал на себе изучающий взгляд доктора. «А он не такой дурак, каким старается выглядеть», – подумал Стирпайк про себя.

Между тем Прунскваллер поставил на стол бутыль бренди, но в стакан налил бузинового вина, которое с полупоклоном подал Фуксии:

– Прошу, ваше сиятельство, выпейте за все, что вам дорого в этом мире! За все светлое и радостное, что есть и будет в вашей жизни!

Тост явно понравился дочери герцога – приветливо улыбнувшись доктору, она пригубила вино. Сделав несколько глотков, она посмотрела на няньку:

– Какой приятный напиток! Скажи, няня, тебе тоже нравится то, что дал тебе уважаемый доктор?

Госпожа Слэгг, отхлебывавшая в это время из поданного ей стакана, даже поперхнулась, и часть жидкости капнула на подлокотник кресла. Нянька тем не менее быстро взяла себя в руки и несколько раз согласно кивнула.

– Так, теперь перейдем к бренди, – бормотал Прунскваллер, – к бренди для господина… для господина…

– Стирпайка, – подсказал юноша. – Меня зовут Стирпайком.