Титус Гроун

– Даже так! – снова закричал Прунскваллер. – Всегда уважал людей, желающих работать! От таких людей заряжаешься энергией, что немаловажно для врача, который обычно расточает энергию на своих многочисленных пациентов. Ой, да что это я держу вас в передней! Простите, ваше сиятельство, проходите, проходите же в комнаты! Прошу! Госпожа Слэгг, вы с каждым днем все хорошеете – не сочтите за подхалимство! Проходите, садитесь, кому где больше нравится. Не стойте, не стойте в дверях, проходите, дорогие гостьи… хм, и гость!

Наконец, оторвав от Стирпайка подозрительный взгляд, Прунскваллеру шаром вкатился в просторную комнату, служившую, по-видимому, гостиной. Из этой комнаты вели в разные стороны несколько дверей, одна из которых была открыта. Судя по скорости, с которой и без того подвижный лекарь захлопнул дверь, там располагалась спальня. После чего Прунскваллер чуть ли не силой усадил оробевшую няньку в пышное кресло винно-красного цвета с высокой спинкой. Фуксии досталось кресло того же колера, но не столь роскошное. Усаживая молодую госпожу, доктор одновременно правой ногой пододвинул Стирпайку резной дубовый стул. Наконец гости расселись по местам, и врач стремглав бросился к огромному буфету – с башенками и воротцами, чем-то напоминавшему Горменгаст в миниатюре, – и, отворив одну из резных дверок, зазвенел стаканами и графинами.

– Ну, как настроение? Как чувствуете себя, спрашиваю? Фуксия, чего ты сейчас хочешь? – бормотал доктор, продолжая колдовать над напитками.

– Спасибо, вообще-то сейчас мне чертовски хочется спать! – призналась девочка.

– Ага! Я так и думал! Разумеется, тебе нужно дать нечто бодрящее. Чтобы потом тебе и спалось крепче. Я верно угадал?

– Даже не знаю, доктор…

– Значит, верно! Врач безошибочно определяет состояния пациентов, а значит, и их скрытые желания. А еще… – договорить эскулап не успел, потому как внезапно насторожился и медленно, несколько даже картинно, начал подкрадываться на цыпочках к двери. Присутствующие затаили дыхание. Подойдя к двери, Прунскваллер распахнул ее – на пороге стояло странное существо: коротышка в ливрее с поднятой рукой, точно в момент, когда хозяин отворил дверь, этот человек собирался постучать.

Госпожа Слэгг чувствовала себя неудобно. Она решила, что пора уходить отсюда – нужно только найти подходящий предлог. И, наклонившись к воспитаннице, старуха зашептала: «Ты ведь больше всего любишь вино из бузины, так? Вот и скажи ему об этом. А он пытается дать тебе что-то бодрящее? Зачем! Откажись!»

Однако доктор услышал эти слова. И потому отдал приказ своему лакею принести и бутылку вина из бузины, а также «порошки и все прочее». Наконец слуга повернулся и вышел.

– Ну вот и чудненько! – вновь задребезжал доктор, поворачиваясь к гостям. – Не стоит напрягаться, расслабьтесь! Фуксия, дорогая, представь каждую из своих рук этакой медузой – ты ведь видела в книжке медуз, да? – представь, что твои руки желеобразны, что они не хотят двигаться. Все будет хорошо – неожиданно ты ощутишь в себе такой заряд бодрости, что сможешь добежать до Дремучего леса, не переводя дух.

Прервав поток обещаний, доктор вновь белозубо улыбнулся и теперь перенес внимание на няньку:

– Ну, а вы что скажете, уважаемая госпожа Слэгг? Чем прикажете угощать вас? Может, немного портвейна?

Нянька чувствовала себя ужасно неловко – напористость доктора была столь неожиданной, что у старухи даже язык словно прилип к гортани. Само собой, ее молчание было воспринято как согласие, и Прунскваллер тут же повернулся к буфету и зазвенел посудой с новой силой.

Через минуту эскулап поднес няньке пузатую рюмку на серебряном подносе. Она неловко приняла ее, больше всего на свете боясь расплескать содержимое и выглядеть неловкой дурой в глазах окружающих.

Прунскваллер тут же подскочил к Фуксии:

– Дорогая, у меня есть для вас кое-что.

Он тут же возвел глаза к потолку, давая понять, что приготовил очень ценный подарок.

Фуксия вся подалась вперед, вцепившись руками в подлокотники кресла:

– Доктор, прошу, не томите душу! Выкладывайте, что там такое?

– Ха-ха-ха! Я так и думал! Ладно, намекну – носимая вещь, ха-ха-ха! Она будет твоей при соблюдении двух, ха-ха, условий: если она тебе понравится и если не покажется слишком тяжелой. Предупреждаю – я, как доктор, обязан заботиться о твоем здоровье, в том числе и о твоих шейных позвонках, а потому… В общем, надеюсь, что ты всегда будешь осторожна!

– Да, да, разумеется! – поспешила пообещать Фуксия.

Прунскваллер наклонился к девочке:

– Я знаю, что твой братец действует тебе на нервы. Знаю-знаю, не отрицай! Я приготовил для тебя камешек – не простой… Я видел, как ты плакала горючими слезами. Слезы твои были похожи на бриллианты, но чтобы они не казались большой ценностью, я подарю тебе камень – он будет покоиться на твоей груди. Слезы будут выглядеть на его фоне неброско, и ты сама поймешь, что огорчаться по любому поводу стыдно! Ха-ха!

Доктор замолчал и внимательно посмотрел Фуксии в глаза.

Девочка подняла взор на эскулапа и задумчиво сказала:

– Да, доктор, большое вам спасибо!