Титус Гроун

Шаги Свелтера раздавались вдали. Выходит, он успел отойти от лестницы. Флей быстро преодолел оставшиеся ступеньки и оказался наверху. У начала перил стояла вытесанная из дерева статуя. Старик спрятался за нее – это самая удобная позиция для нанесения окончательного удара. Свелтер в любом случае не ожидает нападения. Когда он будет возвращаться назад, ошарашенный его отсутствием на привычном месте, он и получит то, что давно заслужил.

Между тем Свелтер действительно шел на поводу у своей обычной самонадеянности. Подойдя к постели врага, он увидел то, что ожидал увидеть – закутанную в одеяло фигуру человека. Шеф-повару было невдомек, что перед уходом из Горменгаста многоопытный камердинер свернул камзолы и чулки в форме чуть скрюченного тела и накрыл получившуюся «куклу» одеялом. Разумеется, Свелтер не знал всего этого. Злорадно улыбаясь, он подкрался к постели камердинера и, изловчившись, обрушил вниз лезвие кинжала.

Стоя за статуей, Флей даже вздрогнул – удар шеф-повара был настолько силен, что деревянный мозаичный пол задрожал.

Между тем Свелтер, пытаясь освободить вонзившийся глубоко в пол кинжал, только теперь сообразил, что что-то не так. Возможно, он не ожидал, что пробьет тело недруга насквозь. А может, он думал, что во все стороны брызнет алая горячая жидкость. В самом деле, откуда он мог знать, что впервые за многие годы Флея не оказалось на привычном месте?

Все еще не понимая сути случившегося, шеф-повар пытался вырвать из пола лезвие ножа. Впрочем, попытки его были пока бесплодны. Свелтер решил, что кинжал застрял между ребрами. Тогда он стал наклонять оружие из стороны в сторону. Темнота мешала пьяному повару правильно воспринимать происходящее – окна были зашторены. Так что Свелтер мог думать, что не видит крови из-за темноты. К тому же он умел орудовать ножом, поскольку часто забивал скотину и знал, как наносить удар, чтобы не запачкаться кровью. Наконец его попытки увенчались успехом – он сумел-таки вырвать нож из пола. Вытерев и без того чистое лезвие о край одеяла, Свелтер направился назад.

Между тем Флей позволил себе выйти из-за статуи – он решил встретить врага на подходе к лестнице, поскольку там было больше пространства для маневра. Тьма здесь не была кромешной – скупой свет проникал через окно у лестницы, так что действовать здесь можно было наверняка.

Именно теперь произошло то, что рано или поздно должно было произойти – лютые враги увидели друг друга. Флей, столкнувшись с шеф-поваром, что называется, нос к носу, даже несколько растерялся. А уж про Свелтера и вовсе говорить нечего. Его чувства можно легко понять.

Не помня себя, Флей схватил меч обеими руками и, размахнувшись, обрушил оружие на противника.

Свелтер сам не знал, как сумел отскочить в сторону в самый последний момент. Меч врага рассек со свистом воздух. У шеф-повара подкосились ноги – он просто не мог представить себе, как поверженный несколько минут назад противник сумел не только встать, но и оказаться перед ним. Неужели удар был не смертельным? Или происходящее только сниться ему?

В этот момент тучи в очередной раз заслонили луну, и в комнате воцарила кромешная тьма. Оба противника теперь обладали примерно равными возможностями. Оба должны были уповать на свой слух и быстроту реакции. Оба понимали, что один из них уйдет отсюда победителем, а второй останется коченеть на узорчатом паркете.

Флей решил попробовать заманить врага вверх по лестнице, в совершенно пустое помещение. Там было одно единственное окно во всю стену. Через окно можно было запросто попасть на плоскую крышу. Но замыслу его не суждено было воплотиться в жизнь. Как только Флей поднял меч, чтобы ткнуть им вперед, где, как он был уверен, до сих пор стоял его недруг, неожиданно открылась дверь спальни лорда Сепулкрейва. На пороге появился сам герцог с лампой в руках.

– Кто здесь? – настороженно спросил аристократ, слегка приподнимая лампу.

Лицо у него было странно сосредоточенное – в последнее время Флей не видел на лице господина столь серьезного выражения.