Титулярный советник

— Осторожнее, ваше сиятельство. — Я поднялся ему навстречу. — И со словами, и уж тем более — с поступками. Оскорбивший гостя — оскорбит и хозяина.

— Вот как?.. И что? — Куракин ухмыльнулся и упер руки в бока. — Это вызов?

— Ни в коем случае, ваше сиятельство. — Я пожал плечами. — Половины из того, что вы сказали, было бы достаточно, чтобы убить вас. Но мне не хуже любого другого известно, что дуэли запрещены прямым указом ее величества. И лишь глупец станет требовать сатисфакции сейчас, когда страна и так потеряла несколько десятков талантливых молодых воинов… И уж тем более лишь глупец посмеет делать это в тот день, когда получил награду из рук самой государыни. — Я коснулся кончиками пальцев алого с золотым креста на груди слева. — Но если вы решите настаивать — я едва ли посмею отказать.

На мгновение мне показалось, что Куракин сейчас не выдержит и сам пообещает прислать мне секунданта — со всеми вытекающими. Но при всей своей вспыльчивости и мерзком характере, идиотом его сиятельство все-таки не был.

— Не решу, — буркнул он. — Ее величество, пожалуй, простит подобное вам — но я вынужден буду ответить перед ней по всей строгости закона. Мой род никогда не позволит себе того, что позволяют Горчаковы.

Я бы мог возразить кое-что и на это — но, пожалуй, при несколько других обстоятельствах.

— Горчаковы верно служат стране и короне уже не одну сотню лет. — Я сложил руки на груди. — И лишь подлец считает иначе.

Обстановка стремительно накалялась. Куракин не собирался вызывать меня на дуэль — но едва ли что-то помешало бы ему устроить свалку прямо здесь и сейчас. И при таком раскладе я, как ни крути, рисковал заметно больше.

— Я слышал достаточно о вашей службе короне. — Куракин прошел чуть вперед и уселся на койку, растолкав плечами первокурсников. — Но позвольте же спросить, князь: чьи интересы на самом деле так рьяно отстаивает ваша семья? Государственные — или все-таки свои собственные?

Я уже набрал в грудь воздух, чтобы ответить — но не успел.

— Доброго вечера, господа юнкера и офицеры.

Голос, раздавшийся со стороны входа, прозвучал совсем негромко — но даже взрыв осколочной гранаты едва ли мог иметь больший эффект. Кроме наемных поварих и не самых симпатичных медсестричек, в лагере могла быть только одна женщина — сама императрица.

Но голос принадлежал явно не ей. А кому-то моложе как минимум вдвое — а скорее даже втрое.

В палатке воцарилась гробовая тишина. И все — включая даже Куракина и его свору — одновременно развернулись ко входу. Тень от полога скрывала лицо, но зато с любого места было видно прекрасно видно невысокую девичью фигуру, облаченную в джинсы и светлую рубашку.

Надо сказать — весьма аппетитную фигуру.

— Прошу простить, что прерываю вашу беседу, — продолжила незнакомка. — Но дело не терпить отлагательств… Могу ли я увидеть его сиятельство князя Горчакова?

Стало еще тише — настолько, что я слышал даже удивленное сопение Богдана в нескольких шагах и негромкое потрескивание фитилей расставленных по столам керосинок.

— Вот что, Александр Петрович.

Иван, доселе молчавший, поднялся со своего место, прошел между коек, встал за спиной Куракина и пристроил тому на плечо широченную ладонь. Не напрягаясь, будто просто положил сверху на унтер-офицерский погон — но его сиятельство тут же пригнуло к земле.

— Ступай, поговори с сударыней… заодно и свежим воздухом подышишь. — Иван улыбнулся. — А мы пока с князем сами про политику потолкуем.

— Иди давай! — прошипел Подольский, заехав мне локтем под ребра. — От греха подальше.

Не очень-то мне хотелось оставлять товарищей в одной палатке с Куракинской сворой — но спорить я не стал. Да и любопытство настойчиво подливало масла в огонь.

Кому я мог понадобиться? Кто эта загадочная красотка… ведь красотка? Судя по голосу — еще какая. Настасью я бы, пожалуй, узнал — а кто еще мог заинтересоваться моей скромной персоной?

Незнакомка терпеливо дожидалась меня у входа — разве что чуть отступила назад, чтобы я не разглядел ее раньше времени. Будто играла, выманивала наружу… только зачем?

— Доброго вечера, сударыня. Я не…

— Заткнись.

Ох… Вот теперь понятно — зачем.

Не успел я опустить за собой полог палатки, как меня поцеловали. Жарко, бешено — так, что лагерь вокруг и снующие туда-сюда в свете костров силуэты будто исчезли. Разом стали далекими и совершенно неважными. Вместе с Куракиным, с однокашниками, с награждением перед строем… Остались только мы вдвоем: я и сумасшедшая девчонка, невесть откуда взявшаяся здесь, в двух с половиной тысячах километров от столицы.

Даже странно — я не смог узнать ее голос, зато тут же вспомнил запах. Вспомнил мягкие волосы под пальцами, жар тела, руки… все. Вспомнил, будто это было вчера.

— Что… что ты здесь делаешь? — пробормотал я.

— А что, непонятно? — Гижицкая отступила на полшага и поправила прическу. — Вообще-то приехала к тебе.

— Зачем?.. Как? — Я понимал, что выгляжу идиотом, что задаю самые дурацкие вопросы из всех возможных — но остановиться уже не мог. — Как ты сюда попала?!

— Приехала. Сначала на поезде, потом — на машине и…