Читаем Тисса горит полностью

— Скоро выяснится. Идут слухи, что Чехо-Словакия, Югославия и Румыния мобилизуют войска. И мы в такой-то момент должны отсиживать! Какое свинство! Незаменимый момент для работы…

— А рабочие?

Пелек ответил лишь пожатием плеч.

Он начал рассказывал Петру о политических событиях, а ловкий Шебек тем временем влез на подоконник и принялся изучать железную решетку.

— Честное слово, она сделана из масла, — пробурчал он. — Надо только подождать, пока стемнеет.

Петр засыпал их тысячей вопросов, но больше он так и не мог от них ничего добиться. О королевском путче они ничего не могли сказать. Но они долго обсуждали, как глупо сесть в тюрьму из-за какого-то пустого кошелька.

— Бросьте вы эти идиотские расспросы! Какое мне дело до того, кто будет королем в этой идиотской стране, где человека арестовывают и сажают из-за пустого, совершенно пустого кошелька!

— Ну, не скули! — утешал его Пелек. — Слезами горю не поможешь. Расследуй-ка лучше, что творится там, на дворе.

Лишь начало смеркаться, окно вдруг задрожало от пушечного выстрела. Они прильнули к стене под окном, жадно впиваясь глазами в маленький клочок неба, как будто там была написана судьба страны.

Когда стемнело, снова послышались пушечные выстрелы.

— Обстреливают город, — сказал Шебек, без всякой надобности понижая голос до шопота.

Пелек дрожал.

— Какая ерунда! — ответил он также шопотом.

Петр влез на подоконник.

Шебек прав, железная решетка — пустяк.

Двор был безлюден.

Только в одном углу прислоненная к стене винтовка показывала, что недавно здесь кто-то стоял на посту.

Перемахнуть через забор? Да это детская забава!

На улице — ни души. Казалось, пролетело мгновенье.

Но когда Петр оглянулся, маленький Шебек уже сидел верхом на заборе.

Понял: дело выиграно.

До сих пор он был совершенно спокоен, теперь сердце его бешено стучало, на лбу выступил холодный пот.

«Что, если в последний момент…»

Через несколько минут он стоял перед городской ратушей.

Окна ратуши были освещены.

Петру казалось, будто издали, со стороны Буды раздавались выстрелы.

Улица была пустынна.

Легкий костюм Петра никак не соответствовал холодной осенней погоде. Он поднял воротник и большими шагами направился к Дунаю.

Магазины были закрыты, окна квартир занавешены. На перекрестке толпа смотрела в небо. В мерцающих звездах людям чудились огни аэропланов. Дальше улица была пустынной.

Со стороны Пешта шел трамвай. Люди висели на подножках.

«Если бы не калильные лампы… Быстрее, быстрее…»

Около завода Ганц, свернув за угол, Петр пошел к Пешту через Вацский проспект. Он замедлил шаги. По обеим сторонам — длинный ряд заводских и фабричных труб, огромных темных зданий. Далеко-далеко горит огнями Пешт.

«Это уже свобода. То есть — работа. Борьба! — поправил себя Петр. — Самый важный момент. Может быть…»

Мозг его работал лихорадочно.

«Забастовка… Оружие… Восстание…»

Петр не мог владеть собой. Он побежал. Добежав до Западного вокзала, он вдруг вспомнил, что не знает, куда итти.

Ноги еле двигались. Он задыхался.

Вокзальные часы показывали половину восьмого.

<p>Карл Габсбургский и Петр Ковач оставляют венгрию</p>

Минута колебания — и он пошел быстро, как человек, вполне уверенный в своем деле. А между тем он еще не решил, какую из двух возможностей выбрать: ни одна ему не улыбалась. В конце концов он остановился на профессиональном союзе кожевников. До металлистов итти далеко. Оставаться на улице при данных условиях было бы рискованно. На бульварах еще туда-сюда, там много прохожих и сравнительно мало полицейских и отрядчиков. В переулках картина совсем иная. Маленькие улицы опаснее, они кишат лакеями Хорхи. Патрули — в три человека — напомнили Петру дни падения диктатуры.

Нижняя Лесная оказалась неожиданно людной. Улица освещалась фонарями, зажженными через один. Только в редких домах горел огонь. Даже в полумраке Петр скоро разобрал, что он ошибся: на Нижней Лесной тоже не пахнет мирной жизнью. Недалеко от угла группа человек в двадцать заняла почти всю мостовую. Из их громкого и раздраженного спора Петр понял, что они идут именно оттуда, куда Петр собрался было итти, — от кожевников. Из осторожности Петр скрылся в ближайшей подворотне.

— Ну, хорошо, — доносился до него чей-то голос. — Я не возражал бы, говори он, ну, скажем, о разведении гусей, об уничтожении клопов. Первое очень приятное занятие, последнее — полезное. Но говорить об астрономии, о звездных небесах, — этого я даже и от него не ожидал!

— Коллега Кенде, вы, как всегда пристрастны, когда дело касается профессионального совета и социал-демократической партии. И, как всегда, вы неправы. Вы, очевидно, понятия не имеете, какое значение имеет астрономия для сельского хозяйства, а тем более для пароходства. Астрономия…

— О пароходстве, коллега, лучше помолчите, — перебил его Кенде, — не то, чего доброго, можно подумать, что вы печетесь о Хорти.

— Упаси меня бог! И в голову не приходило.

Перейти на страницу:

Похожие книги