Тираны и мстители

Я остановился на пороге его комнаты, раскрыв от удивления рот.

Когда-то голые стены теперь были завешены мягким красным бархатом. На столах из черного дерева мерцали ярким светом фонари. Заграбаст лежал на диване не менее роскошном, чем в нашем новилонском убежище. Глаза эпика были закрыты, а на уши надеты наушники. Я не знал, что он слушает, — наушники, вероятно, были подключены по беспроводной связи к мобильнику.

Я шагнул в комнату. Треск, она показалась мне намного просторнее, чем раньше. Пройдясь по ней, я обнаружил, что она действительно стала больше.

«Пространственное искажение», — подумал я, добавляя к перечню его способностей еще одну. Во имя Напасти… эта сила казалась мне просто невероятной — до меня лишь доходили слухи об обладающих ею эпиках. И его способность создавать предметы из ничего…

— Ты мог бы с ним справиться, — сказал я.

Заграбаст не ответил, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— Заграбаст! — позвал я уже громче.

Вздрогнув, он сорвал наушники и яростно уставился на меня:

— Что?

— Ты мог бы с ним справиться, — повторил я. — Столкнувшись лицом к лицу с Профом, ты, возможно, сумел бы победить. Я знаю, что у тебя множество выдающихся неуязвимостей, да еще способность создавать что угодно, искажать пространство… Ты точно бы его победил.

— Конечно же нет! Почему, по-твоему, я здесь, среди вас, бесполезных идиотов?

— Это я пока не выяснил.

— Я не сражаюсь, — сказал Заграбаст, собираясь снова надеть наушники. — Мне нельзя.

— Кто тебе запрещает?

— Я сам. Пусть сражаются другие. Мое дело — наблюдать. Даже правление этим городом, похоже, не для меня.

Многие, включая меня, были склонны предполагать, что все эпики по сути одинаковые — эгоистичные, одержимые страстью к разрушению, самовлюбленные. Но несмотря на все эти общие черты, у каждого имелись свои странности. Разрушитель цитировал Библию и, похоже, стремился уничтожить все живое на планете. Регалия воплощала свою темную сторону в виде все более великих планов. Властитель Ночи в Ньюкаго действовал через низших посредников.

У Заграбаста, судя по всему, имелся свой пунктик. Я сунул руку в чашу на маленьком мраморном постаменте возле двери, и между моими пальцами заструились стеклянные бусины. Нет — бриллианты.

— Полагаю, — начал я, — ты вряд ли мог бы сделать для меня…

— Стоп!

Я посмотрел на Заграбаста.

— Мне следовало четко дать понять с самого начала, — сказал он. — От меня вы ничего не получите. Я здесь не затем, чтобы делать вам подарки или облегчать жизнь. Ничьим слугой я никогда не стану.

Вздохнув, я выпустил из пальцев бриллианты.

— Ты никогда не спишь. — Я попробовал зайти с иной стороны.

— И что?

— Как я понимаю, эту способность ты приобрел от другого эпика. Не из-за своих ли кошмаров?

Заграбаст на мгновение уставился на меня, а потом внезапно отшвырнул наушники и вскочил на ноги. За один шаг он преодолел разделявшее нас расстояние.

— Откуда ты знаешь про мои кошмары? — требовательно спросил эпик, нависая надо мной.

Мне показалось, будто он увеличился в размерах, став выше ростом.

Я судорожно сглотнул, вновь почувствовав, как отчаянно забилось сердце. До этого Заграбаст производил впечатление праздного бездельника, но сейчас, ростом более двух метров, с жуткой ухмылкой и диким взглядом, он походил на настоящего монстра.

— Они… — Я запнулся. — Они бывают у всех эпиков, Заграбаст. Кошмары.

— Чушь! — бросил он. — Они мои, и только мои. Я единственный в своем роде.

— Поговори с Меган, — сказал я. — Она расскажет тебе, что кошмары бывают и у нее. Или найди какого-нибудь эпика и выбей из него признание. У них всех бывают кошмары, связанные с их слабостями. То, чего боится эпик, становится…

— Хватит врать! — заорал Заграбаст. Зарычав, он вернулся к дивану и рухнул на него. — Эпики слабы, потому что они дураки. Они уничтожат этот мир. Стоит дать людям власть, как они тут же ею злоупотребят. Это знает каждый.

— И ты никогда этого не чувствовал? — спросил я. — Внезапной тьмы, которая наступает, когда пользуешься своими способностями, отсутствия всяческого сопереживания другим? Желания разрушать?

— Ты вообще о чем? — усмехнулся он. — Глупый маленький человечишка…

Я замолчал, пытаясь заглянуть в душу этому странному созданию, но не сумел. Возможно, Заграбаст постоянно пребывал во власти тьмы. Во всяком случае, вел он себя достаточно высокомерно.

Но эпик не причинил никому из нас вреда. Ему нравилось нам приказывать, но, как я понял, не так, как другим эпикам, а скорее как избалованному ребенку.

— Ты столкнулся с этим в детстве, — предположил я. — Ты рос, будучи эпиком, и мог получить все, что хотел, но никогда не ощущал тьмы.

— Глупости, — ответил он. — Я запрещаю тебе впредь говорить столь идиотские вещи. Тьма? Хочешь обвинить меня в тех ужасах, которые творят эпики? Ха! Люди уничтожают самих себя, потому что именно этого они заслуживают, а не из-за каких-то мистических сил или эмоций!