Тиран

— И да и нет, Киний. Я все же могу раствориться в траве. Здесь нет построек из камня. Таков наш закон. Зоприон может все это сжечь — мы за три месяца построим все заново. Или переселимся. — Он показал на купцов у костра. — И если мы так решим, синды переселятся с нами.

Киний сел — без того изящества, с каким садились все саки.

Царь смотрел в огонь.

— Но я не хочу строить все заново. Не хочу прекращать торговлю. На самом деле я совсем не хочу этой войны. — Он вздохнул. — Но она не за горами, и я буду сражаться.

Киний пригубил сидр. Напиток ему нравился.

— Откуда это? — спросил он. — Яблони за два лета не вырастут.

Царь пожал плечами.

— У холода есть свои преимущества. Мы делаем сидр осенью и замораживаем его на всю зиму глыбами. — Он поманил остальных, тех, кого Киний привык называть «военным советом». А Кинию сказал: — Пей. Уже весна, и скоро весь сидр прокиснет.

Шурша шелками, рядом с Кинием села Кам Бакка. Киний и раньше видел шелк, но редко в таком изобилии и на всех. Одеяния у большинства саков были шелковые, пусть и рваные. Кам Бакка пришла в светло-желтом свободном одеянии в розовых цветах и свернувшихся драконах. Платье было так великолепно, что Киний, сам того не желая, все время на него посматривал.

— Мы спорим уже много дней, — сказала Кам Бакка. — Матракс говорит, что вы готовы. Расскажи нам, что ты задумал.

Киний медлил, держа чашу с сидром у губ.

Кам Бакка спокойно смотрела на него — рассеянно, почти сонно.

— У тебя есть план, Киний из Афин. У царя есть войско, но пока нет плана. — Она кивнула. — Получается прекрасное сочетание, словно мужчина, — она улыбнулась, — и женщина. — Взгляд шаманки упал на Страянку, которая, тоже в шелковом одеянии, присоединилась к кружку у огня, потом вернулся к Кинию. Кам Бакка положила руку на руку Киния и сказала: — Ты должен прийти ко мне в шатер. Увидеть дерево.

Киний вежливо кивнул, не собираясь снова попасть к ней в руки. Последние два сна о дереве оставили в его сознании след, колеи, в которые то и дело попадали колеса его мыслей и по которым эти мысли двигались так часто и так непредсказуемо.

Словно угадав, о чем он думает, Кам Бакка наклонилась к нему, так что он ощутил ароматы и смоляной запах ее волшебства.

— Без дерева ты никогда не завоюешь ее, — сказала она.

На Страянке темно-синий халат от шеи до щиколоток, а под ним ярко-красные штаны. Сегодня она больше походила на женщину — если учесть, что гречанки так не одевались, — чем когда-либо. Киния это смущало. И отвлекало.

Два дня он ожесточенно спорил с ней по вопросам войны. Ни одна греческая женщина не могла бы перечить ему, не приказывала бы замолчать, когда он советовал проявить осторожность. Конечно, подумал он с болью в сердце, ни одна гречанка просто не может присутствовать на военном совете.

Чувствуя его взгляд, она отвернулась и обменялась приветствиями с царем и Матраксом.

Когда она села, подошли и остальные: Левкон, Эвмен, Никий, Матракс, Ателий и с десяток сакских вождей. Все сели кругом. Некоторые прилегли. Страянка улеглась на живот, задрав ноги в туфлях, — ни одна греческая женщина за пределами своей спальни не позволила бы себе такую позу.

Киний чувствовал себя одурманенным и поглупевшим. Но не мог оторвать от нее взгляда.

После обмена приветствиями все ненадолго замолчали.

— Я тоже считаю, что пора огласить весь план, — сказал царь.

Он посмотрел на Киния.

— Я наемник, — обратился ко всем Киний. — Я никогда не командовал в деле больше, чем тремя сотнями. — Он показал на Матракса. — Может быть, план представит Матракс, ведь он военный вождь царя?

За ним Эвмен по возможности быстро переводил его слова на сакский. Киния больше не удивляло, как много понимал этот молодой человек.

Царь повел рукой.

— Это не греческий совет, а я не греческий царь. Я переводил твои слова два дня — я знаю, что ты задумал. Но мы все хотим услышать итоги.

Киний кивнул и осмотрел собравшихся в кружок.

— Хорошо. План прост. Мы вообще не вступим в сражение.

Никий свистнул.

— Мне это нравится, — сказал он.

Матракс подождал перевода и добавил:

— Совершенно верно.

Он сказал это по-гречески.

Страянка подняла бровь. Перекатилась и села.

Он смотрел на нее слишком долго. Опять.

Царь протянул чашу, чтобы ему налили сидра.

— Как это?

Киний оторвал взгляд от женщины.

— Все дело в расчете времени и расстановке сил.

Матракс заговорил по-сакски, и Эвмен перевел:

— Кому это уметь, как не тебе.

Киний поднял руку.