Тимошка Пострелёнок и горбатый колдун

– Я тебе покажу дело! – продолжал сердиться Тутша и огрел Тимоху плетью еще раз, но на этот раз огрел значительно крепче. – Молод еще, чтобы боярину про дела врать! Еще раз убежишь от телеги куда, я тебе всю спину в кровь иссеку! Понял?! Всю иссеку!

– Дяденька Василий Афанасьевич, – не унимался Тимошка, – выслушай меня, пожалуйста. Важное дело у меня, ой, какое важное!

– Потом, – махнул рукой боярин. – Ты сейчас на монастырское подворье беги. Найдешь там настоятеля и скажешь, что боярин Тутша тебя за поводырем прислал. А как покажет тебе настоятель поводыря, так вы вместе с ним догоняйте меня. Я во главе колонны буду. Понял?

– Понял! – часто закивал головой Тимоха. – Я всё понял, я всё сделаю, ты только послушай меня Василий Афанасьевич! Послушай ради Бога!

– Потом! – рявкнул боярин и помчал к замешкавшимся возле выездных ворот телегам.

Тимошка топнул ногой по холодной земле от досады, хотел шапку под ноги себе бросить, но тут ожег его спину злой кнут самозваного возницы с их телеги.

– Чего встал гаденыш, не понял, что ли чего тебе боярин приказал, – теперь уже заорал красноглазый мужик и замахнулся для другого удара.

Однако на этот раз Постреленок увернулся и припустил в сторону высокого купола монастырской колокольни. Бежать пришлось через главную городскую площадь, а вот здесь-то как раз поджидала Тимоху нежданная им беда. Таилась она подлая средь шумного городского многолюдья. На городской площади, как и положено, в любом приличном городе развернулся голосистый базар. Всё здесь продавали, всё, что душе какой пожелается. Кому что на базаре желалось, а Тимохиной душе пожелалось горячей булки. У него же со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не побывало. Вот мальчишка на лоток с булками этими и положил свой голодный взгляд. Да вот только стоило чуть приостановиться парнишке возле булок, стоило лишь слюну обильную сглотнуть, как на плечо легла жесткая рука, а над самым ухом взревел громкий крик.

– Сюда дядя Кузьма, поймал я крысеныша этого, поймал! – орал на всю площадь молоденький дружинник, пытаясь удержать, резво засуетившегося под его рукой Тимошку. – Сейчас он нам быстро расскажет, куда тать беглый подевался! Скорее дядя Кузьма!

На самую малость Тимохе повезло. А может и не повезло бы, будь у него рубаха поновее да покрепче. Да разве бы у новой рубахи, рукав так быстро оторвался? Ни в жизнь бы не оторвался? Ни в коем случае не оторвался бы, но тут… Рванулся Постреленок в сторону от внезапной опасности и остался его недруг без добычи, а лишь с прелым рукавом в руке. Очертя голову и с одним рукавом припустил Тимошка по площади, ловко уворачиваясь от снующих по своим делам горожан. Преследователь его был на службе, и потому уворовываться ему от встречных было совершенно ни к чему. Все встречные сами от него увернуться норовили, да вот только не у всех это получилось. Всем по-разному на той площади повезло. Одни просто в грязную лужу упали, другие увернуться смогли да в сторонку отойти, а третьи не только увернулись, они еще помочь решили служивому человеку. И закуролесила на площади суматоха. Шум, гам, крики «Вора держи!», вопли «Караул! Грабят!» всё слилось да перемешалось не только на площади, но и на городских улицах тоже. В один миг обратилась пограничный град московского княжества в растревоженный улей. Большинство кричащих не понимало, что стряслось в городе, и это придавало им силы кричать еще громче.