Тимошка Пострелёнок и горбатый колдун

А как в город караван вошел, так и распался сразу, словно стадо по деревне. Княжич с ближним кругом своим в терем местного воеводы трапезничать пошел, дружинники на площади городской лагерь разбили, и Тимоша вместе с Лукой за воеводской баней пристроились. Удачное место нашли, повезло просто, что никто его раньше не занял. Пока Тимоха лошадь распрягал, Лука где-то варева горшок раздобыл и выложил к нему из своей сумы пяток луковиц, горсть головок чеснока да кувшин кваса, прикрытый краюхой ржаного хлеба.

Садись Тимка варева поесть! – крикнул возница парнишке. – А то ведь с утра считай, ничего существенного не едали. Загонял нас сегодня боярин Василий Афанасьевич, будто нерадивый пастух стадо. Ни одного привала не позволил сделать. «Вы, – говорит, – вчера долго на привалах пузо грели». Так то вчера было, а сегодня до вчерашнего уже далеко. Мы-то с тобой ладно, на телеге ехали, а те, кто пешим ходом? Им-то каково? Нелегко им сегодня пришлось, но у боярина всегда правда будет. На то ему и доверие княжеское дается. Я бы тоже может, всех без передыха гнал. Не в лесу же вторую ночевку делать? Засмеют люди. «Что же ты за предводитель, – скажут, – раз не мог каравана за два дня до Коломны довести». Непременно кто-нибудь бы сказал. Вот из-за него, из-за этого «кого-нибудь» и все мучения наши с тобой Тимоха. Всё ведь мы с тобой в угоду ему делаем. Кому-нибудь этому. Да ладно бы только мы? Мы-то с тобой люди маленькие да темные, а бояре с князьями-то как ради него стараются. Просто жуть, как стараются и боятся, что кто-нибудь плохо про них скажет или подумает. Чудаки люди.

Долго еще возница скрипел из-под телеги своим хриплым голосом, а потом вдруг ни с того, ни с сего захрапел. И не просто захрапел, а с присвистом богатырским. Тимошка послушал немножко свистящего товарища и решил сходить поискать Михайлу Кочергу. Про пушку ему еще поговорить захотелось. Уж больно любопытно было мальчишке, как так на круглом полене трубу сотворить можно. Он уж и сам про это не мало подумал, а вот как всё в точности делать сообразить пока не мог. Не получалось как-то в голове с трубой. Тимоха выбрался из-за бани, подошел к освещенному многочисленными кострами крыльцу воеводиных палат и стал озираться по сторонам, отыскивая телегу кузнеца. Телеги на воеводском дворе не было.

– Ну, ничего, в другом месте поищу, – решил Тимошка и пошагал между костров в сторону главной городской площади.

Площадь эта была рядом. Только через овражек надо перейти и вот она площадь городская. Мальчишка отважно спустился в овражную тьму, ступил там в прохладную вечернюю грязь и вдруг откуда-то из-под ног его кто-то выскочил. Тимоха опешил от неожиданности, замер на темной дорожке столбом и только застыв вот так, словно снежная баба возле посадской избы, разглядел в блеклом свете луны косолапого медвежонка. Не собаку, не кошку дикую, а именно медвежонка. Как он в город попал, как в овраге этом очутился, наверное, только богу одному известно, но вот дорожку Тимошке звереныш перебежал лихо. Парнишка, резко хлопнув себя по ногам, скинул прочь противное оцепенение и во всю прыть рванулся за беглецом. Только вот лучше бы ему тогда на месте постоять, одуматься и не бежать никуда. Постоял бы Тимоха чуть-чуть и не попал бы в окруженную колючими кустами канаву. И ладно бы канава сухая была, а то ведь воды в ней не меньше, как по грудь оказалось. Промок Тимошка, вязкой канавной жижи пару раз хлебнул и про медвежонка-то сразу забыл. Не до него уж стало. За медвежатами с сухими портами хорошо бегать, а в грязной канаве мигом вся охота пропадает. Мальчишка, цепляясь за кусты, стал выбираться из злополучной западни, но одна ветка предательски оборвалась, и пришлось Тимохе окунуться в грязную воду с головой. Промок малец в темной яме до последней нитки. Тут уж и не до гостей ему стало. В таком виде только до телеги своей добраться вряд и не просто надо добраться, а так, чтобы никто не заметил. Так паренек в грязи накупался, что любой встречный непременно смеяться над ним будет. Конечно, может быть, и не смеялся бы никто над Тимохой, но тот уверовал, что смеяться будут непременно да и обидно очень. Потому и решил малец обойти костры около крыльца воеводы стороной.

Рядом со стеной темной до телеги сподручней будет идти, – прошептал он себе под нос и шмыгнул в сторону мрачных теней упавших на землю возле крепостной стены.

Мальчишка потихоньку добрался до самого черного угла крепостного тына и стал там решать, как лучше пройти к воеводиной бане. Баня была недалеко, но на пути к ней кто-то развел скромный костерок. Появиться возле чужого костра в неприглядном виде Тимоше опять же очень не хотелось, и потому он наметил для себя не самый ближний путь, а путь обходной, кустами. И вот только он решил, этим путем пойти, и только к кустам двинулся, и вдруг услышал за углом приглушенные голоса.

– Не оплошаешь с нашим делом-то Гаврюха? – сдавленно просипел первый голос. – Не подведешь? Как уговаривались, всё сделаешь?