Тимьян и клевер

Нив шмыгнула протяжно и крепко обхватила Киллиана руками поперёк груди, Морин улыбнулась по-особенному – так улыбаются некоторые матери или старые монахини в забытых обителях. Айвор же вздохнул и закрыл лицо рукою – кажется, улыбаясь тоже.

– Вот так и знал, что этот ребёнок ещё заставит нас всех поплясать… И что ты предлагаешь? – спросил он громче, глядя чёрным глазом в щелку между безымянным и средним пальцами. Винно-красный блик из камня в перстне медленно перетёк в зрачок. – Хочешь стать агнцем на заклание, невинной жертвой на алтаре справедливости, глупым зайцем, которого выпускают перед гончими, чтобы их распалить до охоты?

У Киллиана тут же зачесалась голова. Он с некоторым трудом подавил желание её ощупать, дабы убедиться, что Айвор не отрастил ему заячьи уши – с того бы сталось.

– Нет. Ни зайцем, ни агнцем, и иной бессловесной тварью быть я не хочу. Лучше скажите мне, есть ли способ уничтожить проклятие вообще? Без следа?

– Не знаю, – не моргнув глазом, соврал Айвор.

– Есть, – неохотно протянула Морин и опустила взгляд. – Найдите его корень. Найдите того, кто это проклятие в мир выпустил. И пускай он или взад его берёт и сам помирает, или условие говорит, какое выполнить нужно. Такие проклятия с ничего не делаются, для них, перво-наперво, повод нужен – и условие. Коли не выполнишь условие – проклятье на тебя ляжет, а выполнишь – развеется по ветру.

Киллиан задумался. Конечно, велик был шанс, что проклявший выставил какое-нибудь заведомо невыполнимое условие, с которым бедная девочка из разрушенного особняка не справилась.

«Но ведь в любом случае вернуть проклятие тому, кто его создал, будет справедливее, чем повесить на ни в чём не повинного беднягу».

– Делать нечего, будем искать проклявшего, – подвёл он итог разговору и повернулся снова к Айвору: – Поможешь мне?

Фейри трагически вздохнул и развел руками:

– А куда мне деваться? Отговорить ведь тебя не получится, я правильно понял?

– Нет, – улыбнулся Киллиан.

– А помнишь, кто и когда тебя проклял? Тебе дали какой-то предмет, может, подвели к человеку? – начал расспрашивать Айвор. – Ты упоминал о некой девочке в белой паутине.

– Не помню, – признался Киллиан, подумав немного. Последние несколько часов были как в густом тумане – смутные, неясные образы, похожие больше на тени, разбежавшиеся от бледного свечного огонька. – Кажется… Кажется, там ещё была старуха с белыми зубами. Как жемчуг… Она отвела меня куда-то, через парк. Но вот куда – я не помню.

– Я так и думал, – мрачно откликнулся Айвор и начал медленно обходить компаньона посолонь, не спуская с него пристального взгляда. – Даже немного жаль, что всю твою одежду мы сожгли – есть у меня приятели, которые могут ниточку дурного колдовства размотать по запаху. 

Морин заглянула в камин, поворошила угли кочергой – и хмыкнула:

– Ой, не всё сгорело! Глянь, сколько там золота лежит – старые монетки, такие при моей бабке чеканили… Ты не бойся, смотри, оно теперь чистое.

Услышав о золоте, Айвор тут же сунулся к камину, начал ворошить угли и золу прямо голой рукой и, к удивлению Киллиана, вскоре действительно накидал на пол перед решёткой десятка два кругляшей, толстеньких и блестящих. Морин тут же разделила их на две неровные кучки и большую подвинула к себе кочергой:

– Это моё! – заявила колдунья решительно. – Сойдёт за плату, в счёт долга, – подмигнула она Киллиану и подтолкнула к Айвору три оставшиеся монетки: – А этого тебе хватит.

– Так мало? – разочарованно протянул фейри, и Морин, фыркнув, стукнула его по руке кочергой, выбивая ещё одну монетку из рукава. – Ну, ладно, ладно, уговорила. Деньги эти и впрямь сейчас редки. Я даже знаю, у кого можно поспрашивать о них.

– Думаю, что нужно сначала вернуться туда, где вы меня нашли, – вклинился в разговор Киллиан. – Я огляжусь по сторонам и наверняка чего-нибудь вспомню… Айвор, а давай прямо сейчас пойдём?

Фейри закатил глаза.

– Вечером? Через полгорода? 

– Ну да.

– Зная, что колдуньи и злые духи к ночи получают наибольшую силу?

– О, значит, и у тебя силы возрастут? – искренне обрадовался Киллиан. Нив хихикнула ему в плечо.

– Что значит «и у меня тоже»? – возмутился Айвор. – Вот она, человечья неблагодарность!

– Значит, ты согласен? Если не хочешь, я могу и один пойти…

– Нет уж, бессовестный мой друг, – не на шутку рассердился Айвор и нахмурился. Одолженный сюртук воинственно встопорщил воротник – и резко вывернул рукава, заставляя Киллиана крепко-накрепко обнять самого себя. – И прикуси-ка язык, сквернословием тебе меня не переубедить. Морин, милая, можно у тебя это позаимствовать? – галантно поклонился он колдунье, указывая на шаль, пока Киллиан дрыгал ногами, пытаясь вывернуться из сюртука. Бесполезно – только полы сильнее задирались, заставляя Нив заливаться жарким румянцем. – Вот спасибо. Нив, оборачивайся – повезём нашего героя домой.

И, укутав Киллиана огромной, как простыня, жаркой шалью, Айвор взвалил его себе на плечо и вслед за келпи вышел из дома, напоследок звучно чмокнув Морин в губы.

Колдунья вздохнула, трепеща ресницами, и тихим просьбам Киллиана о помощи не вняла.