Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления

Смысл действий сотрудников КГБ вполне понятен. В Советском Союзе засекречивался любой негатив. Поезда с рельсов не сходили, самолёты не падали, подводные лодки не тонули, пожары не горели, взрывы не гремели… О каких-то ЧП рассказывалось в исключительных случаях и обычно потому лишь, что в них страдали иностранцы, ибо в таком случае скрыть произошедшее было сложно. Точнее, невозможно. Ну а то, что можно было скрыть или не признавать — скрывалось или не признавалось. Негативные новости расценивались политическим руководством как подрывающие идеологический догмат о превосходстве прогрессивных социалистических отношений над загнивающими капиталистическими. Не станем обсуждать хорошо это или плохо, просто признаем, что такова была политика Партии, требовавшая от органов исполнительной власти скрывать негатив как от окружающего мира, так и собственного народа.

Однако вполне понятной подчисткой «хвостов» Комитет госбезопасности не ограничился. Сотрудники самого тихого ведомства Советского Союза в апреле и мае 1979 г. занимались и другим, довольно необычным на первый взгляд делом. В обществе работников ОблСЭС они время от времени объезжали скотомогильники на территории области и… вскрывали их. Разумеется, не сами копали, землю копали рабочие, но сотрудники КГБ пересчитывали по головам захороненный скот и сличали полученный результат с протоколом уничтожения особо опасных останков.

Интересна следующая деталь: сотрудники КГБ с самого начала этих работ знали, что останки не представляют опасности, разумеется, в том случае, если их не употреблять в пищу. При этом сотрудникам Комитета особо разъяснили, что хотя данная процедура опасности не представляет, рассказывать об этом никому не надо. Другими словами, пусть все, участвующие в процедуре вскрытия скотомогильника, думают, что они заняты чем-то очень опасным.

Данная деталь чрезвычайно любопытна и на первый взгляд кажется парадоксальной, в любом случае она наводит на интересные размышления. Ещё раз повторим установочную часть для невнимательного читателя: в областном центре свирепствует опасная инфекция, её связывают с заражением скота, всех умерших от этой болезни животных хоронят на территории области, а сотрудникам КГБ дают поручение периодически вскрывать скотомогильники для того, чтобы проверять фактическое соответствие умерших животных списочному составу. При этом сотрудникам Комитета приватно сообщают, что захоронения не опасны, но об этом никому из посторонних сообщать нельзя.

Любопытный поворот, не так ли?

На первый взгляд товарищи из самой тихой организации Советского Союза занимались благородным делом, именовавшимся во времена оны «борьбой за социалистическую законность и правопорядок». То есть надзирали за тем, чтобы никто не покушался на сброшенное в скотомогильники добро. Да-да, читатель понял всё правильно! В эпоху «развитОго социализма» некоторая часть недобросовестных граждан могла покуситься на сотни килограмм мяса, просто закопанного в землю. Свердловск был голодным городом, мясо являлось колоссальным дефицитом, в государственной торговле его невозможно было купить — только на рынке. А с рынка не больно-то поешь, поскольку цены чрезвычайно кусачие! Поэтому решение извлечь из земли свежезакопанные туши коров или овец и продать их мясо под видом парного, или просто пустить на фарш, могла показаться кому-то неплохой бизнес-идеей. Строго говоря, этим могли заняться сами работники СЭС, недобросовестных людей там было немало. И не надо думать, что подобный цинизм для советского человека был невозможен и недопустим — нет! он был и допустим, и возможен. Вон гражданка Горина прикормила родственников мясом больной скотинки — и ничего! — большого греха за собой, должно быть, не чувствовала…

Поэтому поручение Комитету госбезопасности проконтролировать комплектность скотомогильников представлялось в той обстановке вполне разумным и оправданным решением. Но тут рождается разумный вопрос: а для чего сотрудникам Комитета было сказано держать в тайне информацию о том, что трупы животных не опасны? Разумеется, сделано это было неспроста, в Комитете вообще ничего просто так не делали, это была организация, в которой было принято продумывать любое действие или бездействие на много шагов вперёд. По мнению автора, Комитет умышленно поддерживал всеобщий страх перед болезнью для создания ощущения всеобщей мобилизации и осознания каждым важности выполняемого поручения. Но при этом руководство УКГБ ясно представляло истинную причину возникновения болезни. И ясность эта возникла довольно скоро — уже в апреле 1979 г.

Скотомогильники вскрывались по 2–3 раза с интервалом в неделю или около того. Осуществлялись эти мероприятия на протяжении второй половины апреля — первой половины мая. Случаев исчезновения туш животных из мест захоронений зафиксировано не было.