Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления

Как отмечалось выше, порядок проведения посмертного вскрытия тел, был выработан на совещании 12 апреля. Там же и тогда же было принято решение предавать земле тела умерших на Восточном кладбище, расположенном на улице Шефской на северо-восточной окраине города.

Были принят подробный регламент того, как надлежит обращаться с телами умерших, в отношении которых подтверждён диагноз. Регламент этот оформили в виде отдельной инструкции для Областной СЭС и Горздравотдела от 12 апреля 1979 г под лаконичным названием «Порядок вскрытия и захоронения трупов людей, умерших от сибирской язвы».

Борис Николаевич Ельцин, занимавший весной 1979 г пост 1-го секретаря Свердловского обкома КПСС, принял самое деятельное участие в борьбе с «сепсисом 002».

Тело надлежало обернуть простынёй, смоченной 20 %-ным хлор-известковым молоком или 10 %-ным раствором 2/3 основной соли гипохлорита кальция, и поместить в гроб из плотно подогнанных досок (либо металлический), обитый изнутри клеёнкой. Поверх клеёнки перед укладыванием тела надлежало насыпать 10-сантиметровый слой хлорной извести, а после укладывания тела надлежало его засыпать хлорной известью со всех сторон, в т. ч. и сверху. После завершения всех этих действий и закрытия гроба, его открывание не допускалось.

Инструкция разрешала кремирование умерших, однако в то время крематория в Свердловске не существовало (он появился только в 1983 г.). В инструкции рассматривался также вариант захоронения в почве с высокостоящими грунтовыми водами. В таком случае алгоритм несколько усложнялся (надлежало помещать гроб в большой просмоленный ящик с крышкой и т. п.), но поскольку на Восточном кладбище грунт был глинистый и почвенные воды двигались в пластах с большой глубиной залегания, такого рода мероприятия не проводились. Все траурные мероприятия осуществлялись за счёт городского бюджета. Родственники умершего лишь передавали в морг 2 простыни и одежду.

В некоторых случаях родственникам разрешали через стекло в двери наблюдать за тем, как тело оборачивают простынями и помещают в гроб. Это было своего рода «прощание» без права приблизиться к телу. Но известны и иные воспоминания, согласно которым в автобус спецтранса выдавался уже заколоченный гроб без права его открытия. Т. е. родные и близкие умершего, строго говоря, даже не знали кого именно они везут.

Для захоронения умерших от сибирской язвы на Восточном кладбище была сформирована отдельная бригада рабочих. Очевидно, это было сделано для уменьшения риска разглашения информации об особом порядке обращения с телами. Строго говоря, кладбищенские рабочие не должны были ничего заподозрить — они не видели открытых гробов и ничего не знали об использовании антисептика. Однако в какой-то момент они почувствовали странность происходившего, по-видимому, их насторожило то, что они постоянно работают одним составом в одной части кладбища. Возможно, их смутила однотипность процедуры, а возможно, кто-то из них просто заговорил с родственниками умерших. Во всяком случае, в конце апреля с их стороны в адрес администрации кладбища были высказаны претензии, связанные с риском и недостаточностью его оплаты.

Ситуация достигла крайнего обострения после того, как от «сепсиса 002» скончался один из членов кладбищенской бригады, 38-летний Радик Валиахметов. Бригада была готова объявить забастовку, чего допустить, конечно же, было никак нельзя. Конфликт был урегулирован только после того, как администрация стала выплачивать рабочим премию в размере 300 % к стандартному тарифу.

Следует признать, что не только работники комбината ритуальных услуг испытывали в те дни волнения по поводу собственной безопасности. Нечто похожее происходило и на злосчастном ЗКИ, с той только разницей, что заводская администрация не имела возможности выплачивать громадные премии за возможный или предполагаемый риск. Высокая смертность рабочих, ощущение персоналом предприятия собственной незащищенности и отсутствие материального стимула для работы в опасных условиях вызвали волну недовольства и разного рода производственных конфликтов.

Работники стали увольняться с завода, а администрация, столкнувшись с таким поведением, принялась ставить разного рода препоны, например, у выразивших желание уволиться не принимали заявления об увольнении по собственному желанию, либо не подписывали обходной лист, задерживали окончательный расчёт, не выдавали трудовую книжку (один важнейший документов в условиях Советского времени, столь же важный, как паспорт и военный билет!) и т. п. Рабочие, видя такую волокиту, в долгу не оставались и зачастую просто уходили в длительные прогулы, уезжали из города и т. д.