Тихий гром. Книга четвертая

Немедленно сообщили они и о том, что Северный летучий отряд — матросы и красногвардейцы — покинули Троицк и двинулись на казачью столицу Оренбург. Но 17-й Сибирский полк остался в городе. И Федич, и красные командиры хорошо знали обстановку в уезде: разбитые под Троицком и на пути от Полетаево казачьи части были лишь рассеяны по Южноуралью и в любую минуту могли подняться снова.

В последнее время ежедневно из Бродовской доходили тревожные вести. Но Сыромолотов и другие партийные руководители уезда все еще верили в здравый смысл казачьих вожаков, потому и послали туда Марию Селиванову, страстного агитатора и противника братоубийственной войны. Не хотела она кровопролития, да ее кровь и окрасила январский снег.

Комитет РСДРП (большевиков) и исполком городского Совета немедленно создали следственную комиссию из трех человек и направили ее в Бродовскую.

Зимний день короток. Выехать собрались часа в два пополудни. Тройка гнедых коней, как ветром, несла крестьянские розвальни, заваленные душистым сеном, по роковой дороге.

Терентий Дерибас — председатель следственной комиссии — волновался, часто курил, но виду не показывал. Бухгалтер по специальности, профессиональный подпольщик, побывавший в ссылке, а теперь член городского комитета партии, он не давал покоя троицкой буржуазии, потому сделался популярным до того, что гимназистки сочиняли про него частушки, а местные буржуазные газеты публиковали о нем всякие небылицы. Ему нет еще и тридцати. Короткие темные усики, интеллигентная бородка клинышком. Теплый мохнатый треух надвинут на самые брови.

Его спутники чуть постарше. От 17-го Сибирского полка исполком послал командира роты Алексея Малова, бывшего поручика и начальника полковой разведкоманды, и Антона Русакова. На троих успели они добыть всего один тулуп, а для тепла побольше сена бросили в сани. Лихою тройкой правит Антон.

В Черном логу остановились. Осмотрев место разыгравшейся здесь трагедии, попытались представить, как все это было. Недавно алое, кровавое пятно слегка потемнело, но мороз сохранил его. И останется оно таким до первой метели. А потом, когда прошумят по логу вешние воды, непременно здесь вырасти должны красивые цветы.

После остановки в Черном логу разговор у спутников не клеился: зная, что в Бродовской неспокойно, все отчетливее понимали они безнадежность своего предприятия. Но и оставить содеянное злодейство, промолчать перед убийцами никак нельзя. Пусть вся станица узнает, на какие дела способны дутовские офицеры!

Получив малую передышку, гнедые кони, уже потемневшие от пота и изрисованные сахарным куржаком, дружно летели по легкой, зимней дороге, оставляя версту за верстой. Мелькали задремавшие в безветрии березовые колки, кусты тальника в логах, и снова стлалась белая безмолвная равнина, сверкая миллиардами разноцветных искр под опустившимся к закату холодным ушастым солнышком.

Когда спустились в станицу, и подъехали к станичному правлению, солнце уже спряталось и над домами повисли тихие, голубые зимние сумерки. Народа на улице мало, но лица встречных омрачены какой-то вороватой напряженностью, тревогой.

Может, случайно атаман Петров оказался на месте, а может, и намеренно, чтобы не искали его по станице, — казачьи разведчики петляли всюду и могли предупредить своих старшин о выезде комиссии.

— Чем могу служить, молодые люди? — спросил он, поздоровавшись. — Присаживайтесь.

— Исполком городского Совета создал следственную комиссию по делу об убийстве Марии Селивановой, — сказал Дерибас и, пройдя к столу, положил перед атаманом документ. — Вот мы и приехали отыскать убийцу и арестовать его.

— Хм-м, — задумался Петров, подергивая раздвоенную рыжую бороду и пряча в усах почти незаметную ухмылку, — да у нас не слыхать было ни об каком убийстве. Как же вы искать-то станете?

— Мы требуем собрать станичный сход, — не отходя от стола, продолжал Дерибас. — Вот пусть сами казаки выдадут убийцу.

— Так сегодня-то какой уж сход, — развел руками атаман, — поздно. Теперь все скотину на ночь убирают… Завтра с утра уж и соберем людей. А теперь, ежели желаете, могу поставить вас на квартиру. Тут вот, рядом, старушка есть одинокая. Там вы и можете заночевать.

Перекинулись взглядами следователи, делать нечего — согласились. Атаман скоро, по-молодецки оделся в бекешу, и все четверо вышли на улицу.

— Вон к тем непокрытым воротам правьте, — показал Петров и упал на колени в розвальни.

Ехать было совсем недалеко. Атаман по-хозяйски пригласил приехавших в небольшую, сложенную из толстых бревен избу под тесовой крышей. А войдя, объявил хозяйке:

— Вот, баушка Маланья, трое городских пущай у тебя переночуют.

— Ну-к, что жа, пущай поночуют, — согласно отвечала старушка, видимо, только что вернувшаяся в избу со двора, потому как была одета в старенькую шубенку и повязана теплым платком..