Тихий берег Лебяжьего, или Приключения загольного бека<br />(Повесть)

Мы отшвартовались: Юрка и я на «Щуке», остальные — на большом «Буревестнике». Юрка нахально предупредил Ваньку, что не пойдет в кильватере за его тихоходом. Ваньке было страшно обидно, даже не нашелся, что сказать. Потом уж рассказывал девчонкам, что шел под охраной легкого корабля, то есть нашей «Щуки». У легких кораблей, например эсминцев, полагается ход на несколько узлов больше, чем у флагмана, значит, у «Буревестника». Ну и пусть. Они втроем толкались на шестах, и все равно мы с Юркой сильно их обогнали. Перед четвертой банкой пришлось грести: шестов не хватало до дна, потом опять стало мельче.

Корабль недвижно сидел всем бортом на песке банки. Огромный, бревенчатый, низкобортный, вместо парусов решетчатые щиты, окрашенные в белый и черные цвета, и над ними флаги. Мы пришвартовались у большого железного кольца с подветренной стороны. Невысокие волны быстро бежали вдоль корабля и покачивали плот. Борт корабля был смоленый и гладкий. Мы долго ждали «Буревестника» — не хотелось лезть одним. Сокровища — страшно интересно, но кроме них там всякое могло быть. Кто его знает, что, вдруг покойники — мертвые матросы.

«Буревестник» подошел, прицепился к «Щуке», и мы полезли наверх. Страшно трудно — первую ногу на кольцо, пальцами за щели, где выпала конопатка, потом и вторую ногу в щель, как кошки. Алешка залез первый и огляделся, встал в царскую позу и вопил артистским голосом:

— «Корабль голландский трехмачтовый. Отплыть в Испанию готовый. В нем обезьяны, бочки злата и груз изрядный шоколата…»

Ванька вскарабкался и сказал таинственным голосом:

— Ребята! Смотрите! Везде щепки, доски как топором порублены, флаги прострелены… Корабль был в бою! В смертельном морском бою!

Меня, последнего, втянул за руку Юрка. Я никак не мог перевалиться на палубу, висел на одной ноге. Когда втянули, я даже сел от усталости и радости и огляделся. Корабль без палубы, пустой, как лодка. Наверху высоченные дощатые щиты, прямо в небо уходят. Внизу зеленые от тины ребра-шпангоуты и между ними такая же зеленая вода. Вода тихая, неподвижная, и даже сверху чувствуется, как сильно пахнет болотом.

Корабль пустой. Только на юте будочка-каюта и от нее вниз трап и там что-то вроде колодца с рычагом. Ванька Моряк объяснил, что это помпа — откачивать воду, когда шторм.

Алька повернулся, пошел назад к плотам и бормотал:

— Ну его! Вдруг в каюте кто-нибудь. Выскочит, и нам попадет.

Мы, конечно, посмеялись над трусом и, хоть было неприятно, тихонько прокрались на корму. Двери каюты были заперты снаружи на засов. Все равно жутковато открывать: вдруг там спрятан покойник или что-нибудь страшное. Юрка, молодец, сдернул засов, подождал немного и вошел. Мы за ним. В каюте никого. У окошка стол, рядом стул, в глубине койка, на ней солома без тюфяка. На пустой дощатой стене на гвозде фонарь. Другие стены сплошь заклеены картинками из журналов «Огонек», из «Синего Журнала», «Сатирикона». Мы стали разглядывать и читать. Смешные. Дама чистит зубы, рядом медведь что-то толчет в ступке и внизу подпись: «Вадемкум лучшее средство для рта и зубов». На другой картинке тоже дама, смотрится в зеркало. И так по всем стенам — женщины, женщины, и почти у всех пририсованы черные гусарские усы. В общем, в каюте ничего интересного не было. Мы ушли.

Тут подул ветер и защелкал наверху флагами. Ванька сразу заорал:

— Пока не спустим на чужом корабле флаги, не имеем права ничего трогать. Когда спустим, корабль будет называться «приз», и мы можем отбуксировать его в свой порт.

Как мы будем буксировать такую махину, было непонятно, все равно флаги надо было снять. Они были высоко. Юрка сказал Ваньке: «Ты моряк — ты и лезь». Ванька поворчал, что моряки лазают по вантам, не по доскам, и все-таки полез. Переставляя ноги с доски на доску, поднимался. Доски некоторые были лопнутые и качались. Высоко залез Ванька, прямо маленький стал.

Кричит оттуда:

— Флаг не снять, он прибит. Гвоздями.

Юрка ему:

— Черт с ним, рви!

Ванька постепенно оторвал, скрутил и кинул вниз. Чуть за борт не унесло. Поймали. Флаг оказался белым, большим и, верно, в дырках. Мы его аккуратно сложили и бросили на плот. Ко второму, синему, Ванька перебрался поверху и тоже скинул. К третьему, желтому, поднялся Юрка. Тоже сорвал и скинул. Алька поймал, закричал, что это шелк, и обмотал его вокруг себя на голое тело. Стал похож на индусскую женщину с рисунка в книге.