Тихая сельская жизнь

Моя хозяйка рассмеялась с неподдельным удовольствием, а сэр Гектор продолжил:

– Боже, куда подевались мои манеры? Леди Хардкасл, позвольте представить вам мистера Клиффорда Хэддока. Мистер Хэддок, это моя добрая подруга и соседка леди Хардкасл.

– Очарован, поверьте, – ответил незнакомец неприятным гнусавым голосом.

– Здравствуйте, – сказала моя госпожа и протянула ему руку в перчатке, которую Клиффорд тут же поцеловал с излишней церемонностью. Когда леди Хардкасл выдернула свою руку, я отметила, как она незаметно пересчитала пальцы, чтобы убедиться, что ни один не пропал.

– Знаете, Хэддок занимается антиквариатом, – важно заметил сэр Гектор. – Идемте, оцените кое-какие безделушки. Может, купите у меня? Хоть на несколько шиллингов, а?

Бедный старина Фарли-Страуд имел очаровательно простодушный талант совершать бестактности. Я даже могла представить, как сверкают глаза его супруги Фарли, когда она готова испепелить его своим жутким взглядом горгоны Медузы за то, что он заикается об их стесненных обстоятельствах.

– У него есть довольно милые экземпляры, – прогнусавил елейным голосом продавец антиквариата. Потом он окинул леди Хардкасл взглядом с головы до ног. – Да вы и сама очень милый экземпляр, дорогая.

Теперь взгляд горгоны подарила ему моя хозяйка. Сэр Гектор, наконец сообразив, какая опасность ему грозит, быстро подхватил антиквара под локоть и потащил прочь.

– Очень рад, дорогая моя, что вам тут весело, – сказал он через плечо. – Но, думаю, мы лучше пойдем, хорошо?

Вместе с Хэддоком они направились к другой группе гостей.

– Вот еще один очаровательный господин, – сказала леди Хардкасл, когда нас никто не мог услышать. – Где, во имя всех святых, они их выкопали? И почему все они вьются возле меня?

– Это потому, что вы «милый экземпляр», – съехидничала я. – Вы обречены привлекать самых интересных мужчин.

– А знатным дамам еще позволено пороть своих служанок? Уверена, на этот счет еще должен существовать соответствующий закон.

– Не могу точно сказать, госпожа, но думаю, в нынешнюю эпоху по этому поводу будут выражать неодобрение.

Леди Хардкасл удрученно кивнула.

– Очень жаль.

Громкий хохот заставил нас обеих резко обернуться. Смеялись молодые люди, собравшиеся вокруг парня, которого я видела на ланче у Седдонов.

– Ага, – прокомментировала моя госпожа. – Перед нами игроки из крикет-команды Литтлтон-Коттерелла в естественной среде обитания.

– Уверена, что их естественная среда обитания – это поле для игры в крикет, – возразила я.

– Вовсе нет. Опытный болельщик знает, что вся эта беготня по полю – лишь не особо обременительная обязанность. Подлинная цель игры состоит в том, чтобы после нее дать повод игрокам всем вместе завалиться в пивную. Здесь мы видим, как они лакают спиртное и гогочут. Вполне характерное поведение.

– Понимаю. Однако как мы можем догадаться, что это игроки в крикет, если на них нет их отличительного оперения, именуемого спортивной формой?

– Мы спросим у Гектора: «Эй, Гектор, кто эти парни, вон там?» И он ответит: «Это крикет-клуб, моя дорогая. Друзья Тедди».

– Гениально! – пришла я в восторг.

– Это элементарно. – Леди Хардкасл снисходительно посмотрела на меня, а потом сказала: – Однако бедный жених выглядит несколько удрученным.

Если честно, я подумала, что Теофил Седдон или, как его называют, Тедди, выглядит, скорее, раздраженным, так как приятели продолжали подшучивать над ним. «Возможно, опасается вызвать гнев своей матушки», – предположила я.

– Эй, приди в себя, – прервала мои размышления леди Хардкасл, пригубив из бокала и поморщившись. – Умоляю, будь паинькой и посмотри, не сможешь ли ты отыскать мне выпивку получше. Голову даю на отсечение, хозяева наверняка где-нибудь припрятали приличные напитки. Порыскай тут, может, отыщешь для меня бренди. Я, конечно, твердая сторонница строгой экономии, но просто позеленею, если сделаю еще один глоток этого пойла.

– Хорошо, госпожа. Сейчас посмотрю, на что тут можно наложить лапу.

Я не имела представления, откуда начинать поиски бренди, но предположила, что графинчики с «выпивкой получше» могли быть припрятаны в комнате, в которую гостям запрещено заходить. Выскользнув из «танцевального зала» – большого помещения, по верху которого проходила галерея для музыкантов, – я оказалась в коридоре, выложенном темными деревянными панелями и увешанном выцветшими гобеленами.

Я подошла к двери в библиотеку и уже взялась за дверную ручку, собираясь войти, как вдруг почувствовала, что эта ручка выскользнула из моих пальцев. Кто-то уже открывал дверь изнутри…

В дверном проеме появилась удивительно красивая молодая женщина. Она явно не ожидала меня увидеть, потому что воскликнула:

– О господи! Пожалуйста, извините меня. Вовсе не хотела вас напугать. Просто мне понадобилось взять кое-что из сумочки. Не ожидала, что здесь кто-то есть.

Это была Сильвия Монтгомери – певица из ансамбля.