Тихая роща

Зажимаю глаза плотнее, лишь бы не столкнуться с реальностью. Не хочу знать, кто это. Не хочу знать, что он сделает со мной, когда привезет туда, куда везет. Пусть лучше все останется забвением до того момента, как я сбегу.

– Открой глаза, – голос становится жестче. Я приподнимаю веки и смотрю на него сквозь ресницы.

Видение размывается и все, что я вижу – бледно-голубое пятно вместо лица. Руки незнакомца сжимают мою талию, и я чувствую холод, от которого тело покрывается мурашками. Его дыхание, пахнущее еловыми шишками, обдает мое темечко, и я окончательно продрогла.

– Тебе придется подчиниться, если не хочешь изваляться в грязи, – в подтверждение своих слов незнакомец наступает в лужу, судя по громкому всплеску.

– Что тебе нужно? – спрашиваю его, боясь раскрыть глаза.

– Мне нужно твое сердце, – отвечает он.

– Ты демон?

Он не отвечает. Дыхание застывает у меня в глотке, скованное холодом. Ресницы покрывает иней и дышать становится невозможно. Я открываю глаза, тщетно пытаясь вдохнуть.

2

Кислород поступил в мозг, когда я разглядела своего похитителя. Его бело-голубая кожа напоминала о фильмах с зомби, белесые глаза, будто взятые у престарелого слепца, неподвижно оценивали меня. Поначалу мне показалось, что в его черных волосах запутались ветки, но, приглядевшись, я поняла, что это – корона. Лесная корона.

– Почему не кричишь? – спросил он.

– А почему я должна кричать? – ответила я, не сразу поняв, что это был мой собственный голос.

Его синие губы двинулись. Я ждала улыбку, но она не появилась. Вместо этого незнакомец поставил меня на землю. Щиколотки провалились в вязкую осеннюю грязь. Я перепрыгнула с одной ноги на другую и вышла из лужи на землю. Она показалась мне чуть теплее.

– Ты умрешь. Борись за свою жизнь, – сказал он.

И меня поразило в сердце словно громом посреди ясного неба: я хочу умереть. Не из-за странных обстоятельств, не из-за Наташки, флиртующей со Славой и не из-за своей неуверенности. Я прошла сквозь страшную чащу лишь для того, чтобы со временем оказаться грудой костей на иссохшей земле.

Когда умерла бабушка, я не стремилась к смерти. Я улыбалась и спрашивала людей, не хотят ли они узнать, почему меня не было в школе? Но никто не хотел.

Когда я пошла на учебу после похорон, мама дала мне записку с пояснениями для учительницы. Последняя не сказала мне ничего, как и все остальные. А мне нужно было чьё-то внимание. Но даже родители не смогли дать мне его, разделить со мной боль утраты. Каждый из нас горевал по-своему. Не было никакой семейной поддержки.

– С твоим разумом что-то не так? Почему стоишь и молчишь? – сквозь пелену размышлений прорвался голос.

Я взглянула в белесые глаза похитителя и его образ наслоился на другой, смутно знакомый из прошлого. Где же я его видела?..

«Ты шутишь, что ли?! Где ты могла видеть мертвецки-бледного парня, который даже не человек?» – вопил внутренний голос.

– Ты…очень похож на кого-то, – сказала я, чувствуя, как леденеют пальцы на ногах. Руки невольно взметнулись к предплечьям, чтобы растереть их и привнести в тело тепло.

«Твои губы сейчас еще синюшнее, чем у него!» – хихикнула Наташка.

– Земля быстро полнится слухами, – ответил незнакомец, – ты знаешь, кто я. Каждая из вас знает, когда приходит сюда.

Он двинулся по дорожке, мощеной крупным закругленным камнем. Некоторые вылетели из тропинки и валялись поблизости, но их тут же задевали копыта Буяна, идущего за хозяином.

Я двинулась следом. Зубы постукивали друг о друга, кожу покалывало маленькими теплыми иглами, – так хотелось согреться. Я шмыгнула носом.

– Кто ты? Что тебе нужно? – не выдержала я, захотев остановиться, но передумала, как только завыл ледяной ветер.

– Лучше тебе не знать. Меньше знаешь – крепче спишь. Разве не так у вас говорят?

– У нас?..

– В двадцать первом веке.

– Н-не з-знаю, – язык перестал слушаться, тело зашлось в дрожи. Дурацкие вопросы незнакомца раздражали меня, но недостаточно сильно, чтобы вернуть утраченное тепло. – Х-холодно.

Незнакомец остановился. Я же продолжала идти, боясь замерзнуть насмерть. Все это походило на дурацкий спектакль или розыгрыш. Мысли о смерти все чаще посещали мою больную голову, но страх смерти все еще нависал надо мной, несмотря на противоречивое желание перестать бороться.

– Я дам тебе чашу горячей сыти, если не убежишь, – сказал он.

Я не смотрела ему в глаза. Все мое внимание было приковано к ногам, пальцы на которых не шевелились, скованные холодом и покрытые слоями грязи с налипшими листьями.

«Если я не вернусь к маме, она будет страдать…» – эта мысль охладила мой пыл. Подняв голову, я кивнула.

– Д-дай ее м-мне, – попросила я.

3

Скрежет поднимающихся ворот неприятно резанул слух.

«Куда я попала на этот раз? Не может же это быть очередным сном после сказок бабушки?»