Тик-так

Максимов не подошел, а подкрался к башне с часами. Прежде чем протянуть руку к тайнику, пристально вгляделся в Рамоса. Осмелившись, запустил пальцы во внутренности ходиков, взялся за белевшую в темноте бумагу, вытащил ее.

Это были страницы, вырванные, судя по формату, из судового журнала. Несмотря на заверения Аниты, Алекс счел за благо отойти подальше от стреляющих часов. Зашуршал найденными листками, но из-за царившего в рубке мрака ничего не смог разобрать.

— Вероника! — позвала Анита.

Подошла служанка с факелом. Она видела все, что произошло с Рамосом, но не смела приблизиться, пока госпожа не потребовала ее присутствия. Факел в ее руке сновал челноком вверх-вниз и выплясывал беспорядочный танец.

— Да не дрожи ты так! — сказала ей Анита. — Все кончено, никто тебя не тронет… Посвети нам. Надо прочитать письмо.

Максимов вышел из рубки и расправил первую из обнаруженных страниц. Вероника услужливо светила ему, подняв факел повыше.

Алекс вчитался в мелкие, тесно лепившиеся строчки.

— Где-то мне уже встречался этот почерк…

— Это писал капитан Руэда, — подсказала Анита. — На наше счастье, он выбрал испанский язык, а не какой-нибудь арамейский или китайский. Читай вслух. Посмотрим, совпадет ли его исповедь с моими предположениями.

— Думаешь, это исповедь?

— А что же еще? Я даже знаю, когда он ее написал.

Алекс откашлялся и приступил к чтению:

— Многоуважаемая сеньора Моррьентес! Очень рассчитываю, что мое послание попадет к вам, и вы его прочтете. Если это случилось, значит, вероятнее всего, задуманный мною план исполнен до конца. Он касается только меня и моих друзей, вы ни в коем разе не должны пострадать и, надеюсь, не пострадали… — экий словоплет!

— Я всегда знала, что образованности и красноречия у него в достатке… Читай дальше!

— Я пишу это письмо, пользуясь короткой передышкой. Под предлогом заполнения журнала я уединился в шлюпке и попытаюсь бегло, за неимением достаточного запаса времени, изложить вам то, до чего вы и сами, без сомнения, додумаетесь. В последнем я убежден, ибо уже неоднократно оценивал вашу прозорливость. Кстати, не корите себя за сделанные ошибки — я со своей стороны постарался, что бы вы шли ложными путями и как можно дольше заблуждались. Иначе мне не удалось бы воплотить свой замысел в полной мере… — Алекс вновь оторвался от чтения, блеснул во мгле глазами. — Да кто он такой, и что это был за замысел?

— Ты еще не понял? Читай!

— Руэда — моя подлинная фамилия, и я действительно моряк, но стал им сравнительно недавно. А по первой специальности я — врач, окончил медицинский факультет в Мадриде. Да-да, мы с вами соотечественники, и тем проще мне будет облегчить душу перед вами. Собственно, для этого я вам и пишу. Сойти со шхуны мне не суждено, священника на ней нет, а я вдруг ощутил потребность рассказать кому-нибудь, что подвигло меня на деяния, которые подавляющее большинство людей посчитали бы преступными. Оправдаете ли вы меня, простите ли — это не имеет значения. Прошу лишь об одном: дочитайте до конца… — какое длинное вступление!

— Алекс, не будь жестокосердным. Подумай: легко ли было бы тебе признаться в девяти убийствах?

— Но довольно пустословия. Я обмолвился, что люди, собранные мною на шхуне в качестве экипажа, — мои друзья. Это абсолютная правда. С каждым из них меня связывает не шапочное знакомство, а многолетняя дружба. Скажу больше: многим из них я обязан жизнью. Рамос вытащил меня из переделки в мексиканской таверне, Карл подобрал в Северном Ледовитом океане, когда лодка, на которой я плыл, разбилась о торос. Близ австралийского побережья на меня напала акула, и если бы не Джимба, мои кости хрустели бы у нее на зубах. Мне всегда сопутствовала удача, я объездил весь мир, десятки раз бывал на грани смерти, но всегда находился кто-то, кто не давал мне погибнуть. И я открыл для себя, что добрых людей, способных на самопожертвование, больше, чем мы привыкли думать… — Максимов перевернул страницу и поднял голову от письма. — Я ничего не понял, Нелли. Он убил своих друзей в знак благодарности?

— Не отвлекайся, Алекс. Он сейчас все разъяснит. В противном случае, зачем бы ему это писать?