Тигрица

«Да хоть в Австралии!..» — подумала Джессика с вполне понятной досадой. Ей было хорошо известно, что с наступлением последней четверти двадцатого века деловые люди получили возможность быстро решать все вопросы с помощью телефонов, факсов и компьютеров. Она как раз собиралась напомнить Кастеляру о существовании современных средств связи

— на случай, если он об этом позабыл, — но не успела. Предвидя возможный упрек, Кастеляр поспешил сообщить ей, что сделки, которыми он в настоящее время занят, требуют визирования их высшими должностными лицами компаний-контрагентов.

У Джессики упало сердце. Ей казалось, будто она догадывается, что это могут быть за сделки. Несомненно, Кастеляр готовился к тому, чтобы как можно скорее начать процесс приведения «Голубой Чайки» к искусственному банкротству. С самого воскресенья он ни разу не попытался связаться с ней, и Джессика восприняла это, как дурной знак. Она не льстила себе надеждой, что бразилец продолжает преследовать личные интересы; очевидно, он воспринял ее отказ как окончательный и решил, не тратя зря времени, двинуть в бой свои главные силы. Это, в свою очередь, заставило Джессику задуматься, насколько серьезным было его предложение о браке.

Ну ничего, скоро она это узнает. Если, конечно, Кастеляр сегодня вообще появится.

Опустившись на скамью у борта, Джессика обхватила голову руками и задумалась. Она сама назначила свидание мужчине, чтобы принять его предложение выйти за него замуж. Да что там говорить — фактически это она делала ему предложение! Как она до этого дошла? Это было невероятно, не правдоподобно и тем не менее — реально. Да и никакого другого выхода Джессика не видела.

Прошло еще полчаса. Джессика решила, что ей пора чем-нибудь подкрепиться, но кусок не лез в горло, и она решила освежиться глотком вина. Однако руки ее тряслись так сильно, что, наливая себе рислинга, она чуть не опрокинула бокал себе на платье.

Чувствуя, что ее бросает то в жар, то в холод, Джессика вышла с вином на палубу и, остановившись возле леерного ограждения правого борта, стала смотреть на игру волн, ставших желтовато-коричневыми от глины, смытой с берегов весенним паводком.

Может быть, он вообще не приедет, рассуждала Джессика. Может быть, она с самого начала все рассчитала не правильно. Но, если Рафаэль все же появится, может ли это служить верным признаком того, что она рассчитала все как надо?

И все-таки он пришел. Она не слышала никаких звуков, и даже палуба под ее ногами покачивалась все так же размеренно, но каким-то шестым чувством, почти инстинктивно, Джессика уловила его присутствие и резко обернулась. Рафаэль Кастеляр стоял, привалившись плечом к стене палубной надстройки, и смотрел на нее. Руки его были засунуты глубоко в карманы, а в глазах светились любопытство и сдержанная задумчивость.

Он был одет совсем просто, почти по-домашнему, и Джессика, не будучи к этому подготовлена, слегка вздрогнула от удивления. Она привыкла видеть Рафаэля в костюмах делового или, по крайней мере, классического стиля, но сейчас она не могла не признать, что джинсы, светлая трикотажная майка и легкие теннисные туфли идут ему, пожалуй, еще больше. Вместе с тем, несмотря на кажущуюся простоту его облачения, выглядел он по-прежнему светски-элегантно и даже изысканно. Футболка облегала его плечи атлета, туфли, сшитые точно по ноге, подчеркивали узость его ступней и элегантную высоту подъема, а джинсы, сидевшие на узких бедрах Рафаэля как вторая кожа, хоть и вытерлись почти добела на коленях, возле карманов и на ширинке, были тем не менее тщательно отпарены и отутюжены.

Но это было далеко не самым главным. Джессика и раньше отдавала должное кипучей энергии Кастеляра, но сейчас она увидела его как будто другими глазами. Во всяком случае, именно в эти мгновения он показался ей особенно объемным, выпуклым, ярким, словно природа наделила Рафаэля двойным запасом жизненных сил. Впечатление было таким сильным, что Джессику буквально физически потянуло к нему, и ей пришлось вступить с собой в нелегкую борьбу, чтобы не поддаться его магнетизму.

Слегка склонив голову, Джессика внимательно разглядывала Рафаэля. Судя по всему, он уже вполне оправился после схватки с незнакомцем в ее подъезде. Пострадавший глаз выглядел как обычно, а царапины вокруг него зажили, так что Джессика даже не сразу заметила их на его смуглой, оливково-золотой коже.

Веки Рафаэля были опущены, а лицо оставалось совершенно бесстрастным, и Джессика невольно подумала, что сегодня он выглядит иначе, чем обычно

— более спокойным, но менее открытым; более естественным, но совсем чужим.