Тигриный лог

— Чимин не видел! — гордо уточнила я, униженно скрыв, что он её, вообще-то, облапал.

Помыв посуду целым квартетом, мы управились быстро, но, несмотря на то, что явились в беседку раньше ожидаемого, уже нашли там Чимина. Сидевший на жердочке, он смотрел на наше приближение. Ви тут же запрыгнул на ограждение рядом с ним, и они напомнили воробьёв на проводах. Прикинувший как разместиться Шуга, последовал их примеру и передо мной выстроился греческий театр. Только Рэпмон растеряно смотрел, куда ему себя деть и, отойдя от меня, просто облокотился на перила.

— Ну, толкай речь, вождь! — расплылся Сахарный. Мне стало жутко. Я никогда не любила выступать перед кем-то, даже перед маленькой аудиторией. Тем более, когда собираешься произнести чуть ли не прощальные слова. Но тянуть некогда, им скоро заниматься, поэтому я покашляла в кулак.

— В общем, я решила, что раз мы давно общаемся, и вы всё обо мне знаете, и мы друзья, то вы должны узнать о том… — на меня заинтриговано смотрело восемь глаз. — Вы же знаете, что я уйду из Тигриного лога… скоро уйду… в общем, — повторила я это мусорное введение. — Я уйду пятнадцатого ноября. Вот, — первым, что я заметила, была сползшая с лица Юнги улыбка. Рэпмон задумчиво продолжал стоять. Брови Мина взметнулись вверх. На Ви я посмотрела последним. Темнея и мрачнея, он плавно стекал с перекладины, на которую сел и, когда обвалился с неё, бросился вперед и обнял меня с размаху.

— Почему так скоро?! — воскликнул он мне почти в ухо и, сжав крепче, уткнулся мне куда-то туда же, в волосы, и замер. Я приобняла его, похлопав по спине.

— Впереди почти месяц… ну и, я всё равно ушла бы рано или поздно. Так получается, что выпало на это число.

— Жалко, — негромко сказал Чимин.

— Но почему именно пятнадцатого? — поднялся Шуга и, отлепив от меня Ви, завел его себе за плечо, хотя протянутые руки того ещё минуту висели в воздухе, желая вернуться к объятьям. Самым добрым, невинным и теплым братским объятьям, о которых я только могла мечтать. — Мы же планировали встретить тут Рождество! А Новый год? Хо, почему ты уходишь? Это добровольно или тебя Хенсок гонит? Так мы ему бунт устроим!

— Нет-нет, меня никто не гонит! — заверила я. — Это… моё решение.

— Это из-за Джина? — тише спросил Шуга. Я покачала головой. — Тогда почему? Почему так быстро, Хо?!

— Так надо… я когда-нибудь расскажу вам, — ляпнула я и только после поняла, что подразумеваю, что они же уйдут отсюда в свой срок, тогда увидимся и поболтаем. Но Шуга не уловил истинного подтекста.

— Ты будешь возвращаться и заглядывать к нам?

— Если привратник пустит, — хмыкнула я. Договорюсь ли я с Джей-Хоупом? Могу ли его считать другом? — Я, конечно, с радостью бы вас навещала…

— Но Новый год! Без тебя! — глаза Ви уже были влажными и нижняя губа подрагивала. Да что ж такое! Я сама сейчас разревусь, хотя уходить мне даже не завтра.

— Ви, пойми, у меня ведь дела там есть… мне школу надо закончить… а я почти не занималась несколько недель!

— Да, у тебя там есть своя семья, — проговорил он с детской обидой. — А я думал, что ты — наша семья…

— Это так и останется!

— Нет, не останется, — потряс головой Ви и, отвернувшись в профиль, замолчал. Я поняла, что нанесла ему болезненную рану. Он знал, что мне нужно уйти однажды, но до конца верил, что я останусь с ними. Он хотел этого. Он привязался ко мне, как и я к нему. По моим щекам потекли слезы.

— Блин, ты её до слез довел! — выговорил ему Шуга, приобняв меня. — Чего ты нагнетаешь? Хо тоже хотела бы тут жить, но её тут никто не оставит из учителей! Это мы навсегда в монастыре, а ей надо не упустить момент, когда обустраивают жизнь.

— Тебе бы надо наверстать хоть немного из школьной программы, — внес рациональное предложение Чимин. — Если ты вот так, не готовясь, вернешься туда, то у тебя будет жуткая неуспеваемость…

— Что поделать…

— Зачем ты вообще приходила сюда? — пылко бросил на меня взгляд Ви. Я не видела его в гневе прежде. Но это был гнев. Он злился на меня, злился, видя во мне мать, которая его когда-то бросила. Он чуть ли не ненавидел в моём лице всех бессовестных женщин. Всех, кто предал доверие. Он сжал кулаки.

— Ви, не надо так… — попытался осадить его Шуга, но тот дернул подбородком.

— Нет, зачем ты приходила? — посмотрев на всех ребят поочередно, почувствовав, как пересохло горло, я, вытерев тыльной стороной ладони щеки, набралась храбрости:

— Один из вас… один из учеников Тигриного лога… в ночь Распахнутых врат… выходил отсюда. Он поцеловал в полной темноте девушку. Этой девушкой была я, — я хотела продолжить, объясняя, почему же пришла сюда и зачем мне так понадобилось имя юноши, но мои глаза встретились с глазами Чимина, которые, расширившись до предела, не моргали. Он осторожно опустил одну за другой ноги на пол и, открыв рот, приподнял руку, в несмелом жесте указывая на меня. Мне ничего не надо было говорить. Я всё поняла. Я поняла, кто это был. И у меня перехватило дыхание. Тот, чей поцелуй я сочла бы за честь, тот, кого я первым поставила в ряд своих героев…