Тигриный лог

— О том, кем становятся монахи, выходя отсюда, — окольными путями прошелся Джей-Хоуп. — И раз он узнал о том, кем станет, то ему придётся стать этим кем-то досрочно, — ища моральной опоры, я постаралась сообразить, что всё это значило, но в голове уже ничего не сходилось. Кем он станет? О чем он узнал? Найти ту книгу? Я не виновата в уходе Джина… я не знала, расстраиваться, радоваться или что делать вообще? — Иди спать, Хо, — посоветовал мне привратник, похлопав по плечу. — Не уподобляйся чужой глупости: никогда не лезь туда, куда не надо.

Примечание к части * чонсиндэ — "отряды несгибаемых" (пер. с кор. яз.), организованные японскими оккупантами из корейских женщин, которых отправляли на фронт якобы для работ прачками, санитарками и т. п., но на деле, помимо этой дневной работы, женщины превращались ночью в проституток, которых насиловало до 60 человек за ночь

20 октября

То, что тяготило меня поначалу, переставало терзать и превращалось в привычку, о которой я не думала, не замечала её; я не могла делиться ни с кем здесь большинством информации, которую получала от того или иного жителя Тигриного лога. Я не была болтуньей и за стенами монастыря, но в нем постигала искусство молчания вдоль и поперек, открывая в нем многоликие грани самосовершенствования и глубины мысли. Когда не выбрасываешь её из себя, она растет и крепнет, становясь богаче и плодороднее. Так и всё, что оставалось обмозговываться внутри меня, копилось и переосмыслялось многократно, так что я успевала ежедневно побывать философом почти всех направлений человеческих концепций и мировоззрений. С утра первым возможным собеседником сделался Сандо, что ещё больше отодвинуло вероятность проболтаться о тайнах обители, ведь беседовать с Сандо — это отдельный вид пытки через унижение и моральное иглоукалывание. Но он был не озлоблен на этот раз, и мы даже поздоровались. По глазам читалось, что думы его далеки от меня и, может он устал препираться, а может готовил новую колкость, но тренировка прошла, как по маслу, хотя завершилась традиционно — меня скинули на мат и я, соглашаясь с предсказуемым поражением, ушла без обязательной гнусной мины на лице.

Хотя я и быстро уснула, но и перед сном, и сразу после пробуждения рассуждала о том, что поведал мне Джей-Хоуп. Я не была виновницей выдворения Джина. Он сам залез в табуированные дали. Знал ли он о том, что читает запретное? А ведь Хенсок намекал мне, кто является змеем в райском саду… а что, если Джин даже знал, что его могут выгнать после обнаружения "зацензуренной" литературы и поцеловал меня, потому что "а, была не была, всё равно уходить"? Нет, этот парень со мной бы так не поступил. А вот почему настоятель не признался, по какой причине ушел ученик? Зачем ему было дурить меня? Нет, иногда безусловно кажется, что Хенсок творит необоснованные махинации в своих владениях ради чистейшей забавы, но в глубине души я не могла в это поверить. Он вряд ли что-то делает просто так. И для этого мне нужно с ним поговорить. Однажды, когда я разгадаю все тайны Тигриного лога (я надеюсь, что это случится), и стану умной-преумной, то откажусь от разговоров с Хенсоком, как от способа узнавания чего-либо, потому что, чем дольше здесь нахожусь, тем сильнее убеждаюсь, ни к каким окончательным ответам и разгадкам это не ведет. Это лишь заставляет усиленнее думать и мытарствовать.

На завтраке мне неприятно отметилось отсутствие Лео. Разве он не должен был вернуться ночью? Или хотя бы под утро? Обычно после субботы он всегда являлся на завтрак. Что же случилось? Я серьёзно обеспокоилась, но от паники меня спасало спокойствие кушающих мастеров. Случись что с Лео, они бы знали и вели себя иначе. Почему он не пришел? Из-за поцелуя? Не хочет меня видеть? Но мне почудилось, что он был не против всего… раскаивается, что не сдержался? Когда же ты перестанешь быть к себе таким строгим, мой прекрасный нерастленный эдельвейс?

— Чего это у тебя аппетит пропал? — заметил Шуга, что я почти не поела. Я опомнилась, что надо именно этим и заняться, а не витать в пространствах, находящихся на несуществующих осях координат.

— Я просто задумалась, — оправдалась я, принимаясь за наваристую кашу на молоке. С сокращением солнечного дня при приближении зимы, Хенсок дал добро на обновление рациона, поскольку многие запреты в еде компенсируются с лихвой благотворно влияющими на обмен веществ лучами солнечного света, а когда они убывают, то добирать стоит непосредственно в источнике сил и энергии. А растущим и закаляющимся организмам надо крепнуть, а не истощаться. Перед тем, как я приготовила первый раз трансформированное меню, я выслушала ёмкую лекцию от старика, как, что и когда полезно употреблять. Если я не выйду отсюда воином, то опытным диетологом точно стану.