Тигриные игры (ЛП)

Скользнув в кресло, женщина Пород подняла одну обтянутую кожей ногу на сиденье мягкого кресла, откинулась назад и жадно посмотрела на дымящийся шоколад.

— Пей шоколад, — засмеялась Кэт, садясь напротив нее. — И расскажи мне, что происходит.

Эшли надула маленькие губы.

— Я не могу навестить подругу?

Кэт подняла чашку шоколада и отпила, а затем снова поставила на стол и посмотрела на другую женщину, повторив ее действия.

Наслаждение шоколадом у Пород было просто поразительным. Выражение лица Породы койота — полное блаженства. Сладость была для Пород тем же, что и наркотики для людей.

Больше ничего не было сказано, пока горячий шоколад не был выпит до последней капли, а затем Эшли откинулась на спинку стула и уставилась на нее с более мрачным выражением лица.

— Породы очень странные, да? — тихо спросила она, намек на смирение коснулся ее акцента в голосе.

— Я предпочитаю слово «уникальные», — это звучало намного лучше для кошачьих ушей.

— Это почти то же самое, — Эшли вздохнула. Наклонившись вперед, она положила подбородок на ладонь и наблюдала за Кэт с интенсивностью, которая была странно смущающей. — Ты спарилась с этим сумасшедшим тигром, не так ли? — причудливая улыбка коснулась ее губ. — Я знала, что он не лев. — Небольшая морщинка на ее носу последовала за заявлением. — Этот аромат был слишком совершенен, чтобы одурачить меня.

Кэт просто посмотрела на нее, отказываясь комментировать в любом случае.

— Теперь, Джонас, — продолжила Эшли, — при всех своих интуитивных способностях он настолько сосредоточен на одной важной цели, что не видит, что находится прямо перед его носом. Порода, которая такая же обманчивая и интуитивная, как и он. Они бы сделали пугающую команду, не так ли?

— Эшли, о чем, черт возьми, ты говоришь? — Кэт была бы проклята, если бы позволила этому злобному, невинному женскому личику, которое изображала Эшли, обманом заставить ее признать что угодно.

Она видела, как Эшли дурачит слишком многих людей, и молча признавала способность молодого койота завоевать доверие самых закаленных антагонистов Пород.

Эшли даже не моргнула.

— Я знаю, кто такой Грэм Паркер, Кэт. Мы обе знаем. Ему просто очень повезло, что Джонас слишком сосредоточен на Гидеоне, чтобы не видеть то, что могут видеть другие, те, кто так хорошо его знают.

— А что, по-твоему, ты видишь? — усмехнулась Кэт.

— То, что ты явно не видишь, — возразила Эшли. — Породу, измученную вещами, о которых он отказывается говорить. Тот, чья преданность одной неприветливой женщине-тигрице вполне может поставить его на колени. Я была бы недовольна, обнаружив Грэма на коленях. — Эти серые глаза сверкнули предупреждением, и большинство из них смутились бы.

Кэт не находила это тревожным, она находила это раздражающим.

— Грэм в состоянии позаботится о себе, — заверила она Эшли.

Поднявшись на ноги и взяв пустые чашки, Кэт повернулась и отнесла их к раковине. Когда она повернулась к другой девушке, Эшли просто наблюдала за ней, изучая ее.

— У него появилось много друзей, пока он был здесь, — отметила Эшли. — Друзья, которые будут противостоять даже Джонасу, хотя мы ненавидим это. Или его паре, как бы ему это ненравилось. Не делай врагов из небольшой группы, которая обеспечивает его безопасность. Мы не оценим это.

Кэт хотела рассмеяться, но она ужасно боялась, что это будет больше похоже на рыдание.

— Почему бы тебе не уйти, Эшли? — тихо предложила она. — Это было забавно, но у меня есть дела.

Грэм пробыл здесь год, она знала Эшли почти пять лет, но предупреждение было не Грэму, а Кэт.

Насколько иронично это?

— Ты очень упряма, — заметила Эшли, еще раз с сочувствием.

— Я упрямая? — Она должна была рассмеяться над этим. — Может быть, я недостаточно упряма, потому что годами позволяю себе заботиться о людях, которые не отвечают взаимностью.

Кэт ненавидела боль, которая горела глубоко в ее груди, наполнила ее чувства и ослабила силу, которую она с таким трудом приобрела.

— Мы заботимся о тебе, Кэт, иначе меня бы здесь не было, — Эшли вздохнула.

— Ты знаешь его год, — ее кулаки сжались по бокам, гнев проникал в нее. — Год, Эшли, но стоишь здесь и говоришь мне, как ты была бы недовольна, если бы его поставили на колени? Как ты думаешь, насколько истерты мои колени из-за него?

Она оплакивала его.

В течение многих лет, даже после того, как ей дали личность Клэр, в те годы, когда она должна была позволять кому-то еще смотреть в мир, пока она пряталась. Тем не менее, она просыпалась, пока Клэр спала, просто чтобы поплакать. Поплакать в подушку, которая была не ее, в постели, которая была не ее, в жизни, которая была не ее, из-за тигра, который отвернулся от нее.