Тигр в лабиринте

Перед нами возник небольшой сельский домик, внутри которого на стуле дремала старая женщина. Мы слышали ее мирное похрапывание, во дворе кудахтали куры и хрюкали свиньи. Где-то журчал ручеек. Пели птицы, в залитом солнцем воздухе сонно жужжали пчелы, и листья деревьев шелестели на ветру.

И вдруг в поле зрения появился муравей. Он тащил крошку хлеба, когда непонятно откуда взялся таракан и бросился за ним. Из своей норки показалась крыса и кинулась за тараканом. Крысу заметил кот. Он выгнул спину, припал к земле и погнался следом, но его увидела собака и также побежала за котом. Вся процессия пробежала под стулом, на котором мирно спала женщина; он опрокинулся; старуха, кряхтя, поднялась, громко выругалась и, схватив метелку, пустилась в погоню за собакой, которая гналась за котом, что преследовал крысу, пытающуюся поймать таракана, бегущего за муравьем, на спине которого лежала крошка хлеба. Это сложно описать словами, но сиена, разворачивающаяся перед нашими глазами, выглядела чертовски смешной. Все бегали друг за другом, описывая круги, выбегая из двери и вбегая обратно через окно, пробивая хрупкие стены и возвращаясь через дырку в потолке. Они разнесли мебель в щепки, и всевозможным вариациям этой сумасшедшей погони не было конца. Мы покатывались со смеху, а неутомимые охотники, как назло, все больше подливали масла в огонь. В какой-то момент женщина взмахнула метлой, и вся посуда, полетев на пол, упала так, что из разбитых осколков сложилась статуя Будды. Потом все выбежали во двор и с разбегу ухнули в пруд; когда мы увидели их снова, на голове старухи сидела большая жаба и бесстыдно квакала на всю округу.

Мы со Скрягой Шэнем, наверное, умерли бы со смеху, если бы Ли Као вовремя не спохватился и не коснулся диковинного шара. Картинка пропала, свечение погасло, звуки затихли, и шар снова вернулся к своим прежним размерам.

— Шэнь, ты когда-нибудь видел нечто подобное? — спросил мастер Ли, все еще улыбаясь и держась за живот.

Скряга Шэнь почесал затылок.

— Пожалуй, нет. Правда, однажды я видел фреску, на которой был изображен маленький хрустальный шар вроде этого. Фреска находится в Пещере Колоколов, и на ней нарисован старый хромой коробейник. Он стоит спиной к зрителям и смотрит на трех молодых девушек, одетых в платья, какие носили раньше. В одной руке он держит три перышка…

— Перышка?! — завопил мастер Ли. — Старинные платья?!

— Да. В другой руке он держит шар, напоминающий этот, колокольчик и крохотную флейту.

Ли Као крякнул от удовольствия и полез в свой хитрый пояс.

— Такую?

— В точности, — воскликнул Скряга Шэнь и взял в руки флейту.

— Я не помню подробностей, но говорят, фреска обладает магической силой, а старый коробейник считается чуть ли не божеством. Пещера Колоколов стала его храмом, и небольшой орден монахов ухаживает за ней.

Ли Као положил флейту обратно в карман на поясе, куда затем последовали шар и «руки силы».

— Давайте спать. Утром мы выберемся с острова и первым делом отправимся в

Пещеру Колоколов, — радостно заявил старик.

Идея была хорошей.

Однако, когда наутро мы обошли оазис, оказалось, что это и впрямь остров. Вокруг кипела лава, и единственным выходом служил тот самый узенький мост. Правда, невидимые пальцы по-прежнему скребли соль, и я вдруг осознал, что нам никогда не выбраться отсюда. Дети моей деревни обречены на жуткую смерть! На вечный тяжкий сон.

Я был безутешен. Мне казалось, мир ополчился против нас, и нет никакого выхода. Что бы мы ни делали, все заканчивалось неудачно!

Так я рыдал, когда ко мне подошел Скряга Шэнь.

— Знаешь, Десятый Бык, — сказал он, отводя глаза, — это не такое плохое место, чтобы провести здесь остаток жизни. Свежие фрукты, ягоды, родниковая вода. Мы будем жить как императоры, пока в мире царят войны, голод и болезни.

«И смерть»,  — подумал я. Я уже слышал плач матерей и похоронные колокола и видел вереницу маленьких гробов, опускающихся друг за другом в землю.

— Хотя, конечно, в том мире еще есть Цветок Лотоса, — задумчиво произнес Скряга Шэнь.

— Вот-вот. И радость, и счастье, и любовь…

Мы сидели на траве, прислонившись спиной к высокой пальме. Вдруг я увидел Ли Као. Он подошел к нам, сел рядом, и я понял, что он нашел выход. Его глаза словно смеялись.

— Друзья, что вы знаете о великом Чжан Хэне? — спросил он.

Я смутно вспомнил школьные уроки.

— Это он изобрел сейсмограф пятьсот лет назад?

— И порох, — заметил Скряга Шэнь.

— Правильно, — сказал мастер Ли, — и его достижения на этом не заканчиваются.

Великий Чжан Хэн был еще прекрасным поэтом, талантливым художником и изобретателем, блестящим астрономом и величайшим в мире исследователем полетов. Он усовершенствовал понятия длины и ширины, определил величину л, создал модель небесной сферы и построил воздушного змея, который мог перенести человека. А как все началось? Однажды он сидел, прислонившись спиной к дереву, так же, как мы сейчас, и что-то коснулось его лица.

Мастер Ли разжал пальцы, и мы увидели на его ладони маленький круглый предмет.

— Семечко платана? — улыбнулся Скряга Шэнь.