Тигр в лабиринте

— Да, была, — задумчиво произнес я. — Теперь я вспомнил. Это была палочка из чистейшего серебра, хотя когда остался последний кусочек, она упала, и я взял другую.

— Серебряную? — Толстяк затаил дыхание.

Я сдвинул брови, и мне показалось, что за эти секунды прошла вечность. Пора было заканчивать спектакль,

— Золотую, — наконец ответил я.

Настоятель всегда учил меня не судить о людях по их внешности, и купец оказался наилучшим тому примером.

Весь его грузный облик говорил о том, что этот человек ставит собственные интересы превыше всего на свете. Однако он не стал радоваться спасению своего мира. Толстяк зарыдал вместе со мной, и слезы потекли по его щекам.

— Бедный мальчик, — запричитал он, — мясо дикобраза не переносит золота. Это вызывает мгновенную смерть. И будто по наваждению именно золотой палочкой ты взял последний кусочек. Именно его ты и положил на тарелку своей любимой, и теперь…

— Теперь она умерла! Я убил ее! — заорал я пуще прежнего. — По моей глупости погибла моя невеста!

Я упал в обморок. Лежа на крышке гроба, я незаметно для всех открыл флакончик с эликсиром восьмидесяти зловоний, прикрепленный с другой стороны, и комнату стала наполнять жуткая вонь.

— Только подумать, мой правнук стал причиной такой ужасной трагедии! — сокрушался мастер Ли.

— Я слышал об отравлении мясом дикобраза, но, признаться, никогда не видел, как это происходит, — еле слышно произнес толстяк. — Это очень ужасно?

Солдаты и все, кто были в комнате, подошли поближе, с тревогой глядя на гроб.

— О да, — прошипел Ли Као. — Сначала она покрылась красными пятнами. Затем эти пятна позеленели.

Эликсир действовал безотказно, и ужасный смрад распространялся повсюду.

— Брррр! — Главный стражник закрыл рукой нос.

— Дальше отвратительный зеленый цвет стал черным, — не умолкал мастер Ли.

— Черным? — боязливо прошептал купец и отвернулся.

— Ну, говоря точнее, черным с зеленовато-фиолетово-желтыми пятнами по краям, — объяснил Ли Као, — а потом появился запах.

— Запах? — закашлялся главный стражник.

— Я не могу подобрать слов, чтобы описать этот отвратительный смрад, — с дрожью в голосе ответил мастер Ли. — Гости бросились врассыпную, мой же правнук набрался смелости и прикоснулся к телу невесты. О, ужас! Его пальцы вошли в ее тело, потому что ее гладкая и некогда столь прекрасная кожа превратилась в желе, из которого сочился зеленый гной. И запах… от этой жуткой вони собаки бились в агонии и даже птицы падали на землю!

Почему-то в следующую секунду таможенный двор опустел.

Вскоре мы тоже выбежали на улицу, шатаясь и закрывая руками нос.

Все остальные были здесь. Эликсир восьмидесяти зловоний вызывает дикую тошноту, и всех просто выворачивало наизнанку. В конце концов люди понемногу пришли в себя и решили выбросить нас в море вместе с гробом. Но, к счастью, Ли Као убедил их этого не делать, взывая к патриотизму, дескать, окажись этот фоб в воде, рыбу в Китае можно будет не ловить еще три тысячи лет. В итоге они согласились со стариком и, дав нам телегу, пару лопат и перепуганного до смерти монаха-слугу, наказали идти на кладбище, где хоронят прокаженных. Монах шел впереди, стуча в гонг и постоянно повторяя:

«Нечистая!», и при первой же возможности сбежал. Что, надо сказать, сделал и наш купец. Он схватил сундуки и поспешно отплыл подальше от страшного места, где люди не умеют правильно готовить дикобраза. Правда, один из его сундуков оказался нашим гробом, с которого чья-та шаловливая рука вовремя убрала траурное покрывало.

Мы же спокойно сорвали это покрывало с сундука, и я с нетерпением открыл крышку.

Внутри на холстине лежала небольшая сумочка, я высыпал ее содержимое на ладонь и в недоумении уставился на нее.

— Булавки? Мастер Ли, толстяк нанял целую армию солдат, чтобы сторожить дешевые железные булавки?

— Великий Будда, да этот малый работал не один! Он, наверное, представлял гильдию самых богатых людей Китая! — воскликнул Ли Као.

Я не понимал ничего. Старик отдернул холстину, достал оттуда странный предмет (каковых тут, как выяснилось позже, оказалось двести семьдесят штук) и начал осторожно прикреплять к нему булавки. Они в свою очередь каким-то чудодейственным образом легко прикреплялись друг к дружке: каждая следующая к концу предыдущей.

— Десять, — молил мастер Ли, — только бы десять. Если он выдержит десять булавок!

Семь… восемь… девять… десять… одиннадцать… двенадцать… тринадцать… четырнадцать!., пятнадцать!., шестнадцать!., семнадцать!!!

Восемнадцатая булавка упала на землю, и Ли Као обернулся ко мне, улыбаясь во весь рот и сияя, как звезда.

— Десятый Бык, заморские торговцы готовы продать душу ради китайских компасов, которые являются таким чистейшим магнитом, что выдерживают по десять дюймовых булавок. Здесь же сотни компасов, выдерживающих семнадцать булавок! Мой мальчик, в течение жизни мне, конечно, не раз удавалось отхватить немалый куш, но по сравнению с этим!.. Лу Юй, мы только что стали самыми богатыми людьми во всей Поднебесной! — с гордостью сказал он.