Тигр. Тигр!

— Уж не знаю, что у вас за специфическое чувство юмора, мистер Абориген, но со мной вы обошлись сегодня просто подло… Продержали целый час на площади, а сами не пришли. И вам не совестно?

— Вы меня ждали целый час? Неправда. Вас там не было.

— Нет, я была, и вы меня обманули, как дуру.

— Пэтси, это невозможно. Я вас прождал до полвторого. Когда вы пришли?

— Ровно в час.

— Значит, произошла какая-то ужасная ошибка. Вы точно вес запомнили? Третий флагшток слева?

— Да. Третий слева.

— Может быть, мы с вами перепутали эти флагштоки? Вы не представляете себе, как я расстроен.

— Я вам не верю.

— Как мне вас убедить? Я ведь и сам решил, что вы меня одурачили. Я весь день так бесновался, что в конце концов от меня ушла бухгалтерша. Вы случайно не бухгалтер?

— Нет. Кроме того, у меня есть работа.

— Пэтси, я прошу вас, пообедайте завтра со мной, только на этот раз условимся гак, чтоб ничего не перепутать.

— Право, не знаю, есть ли у меня желание…

— Ну, пожалуйста, Пэтси. Вы, кстати, объясните, отчего вы вдруг решили, что номера Плаза шесть-пятьдесят-ноль ноль не существует. Что за чушь!

— Я совершенно точно знаю, что его не существует.

— Как же я с вами говорю? По игрушечному телефону?

Она засмеялась.

— Скажите мне ваш номер, Пэтси.

— Э, нет. С номерами будет то же, что с фамилиями: я не скажу вам своего, покуда не узнаю ваш.

— Но вы знаете мой номер.

— Нет, не знаю. Я пробовала к вам сегодня дозвониться, и телефонистка сказала, что даже коммутатора такого пет. Она…

— Она сошла с ума. Мы все это обсудим завтра. Значит, снова в час?

— Но никаких флагштоков.

— Хорошо. Вы, помнится, когда-то говорили Джен, что ваша контора сразу за углом от старого здания Тиффани?

— Да.

— На Пятой авеню?

— Нуда.

— Так вот, я буду ждать вас завтра ровно в час там на углу.

— И не советую вам меня подводить.

— Пэтси…

— Что, Говард?

— Вы даже еще милее, когда сердитесь.

На следующий день лил проливной дождь. Я добрался до юго-восточного угла Тридцать седьмой и Пятой, где возвышается старое здание Тиффани, и проторчал под дождем от без десяти минут час до без двадцати два. Пэтси снова не явилась. У меня не укладывалось в голове, как эта девушка могла так гнусно меня подвести. Затем я вспомнил ее нежный голосок и милую манеру говорить, и у меня мелькнула слабая надежда, что она побоялась выйти на улицу из-за дождя. Может быть, она даже звонила мне, чтобы предупредить, но не застала.

Взяв такси, я вернулся в контору и сразу спросил, звонил ли кто-нибудь в мое отсутствие. Мне не звонили. Расстроенный и возмущенный, я спустился вниз и зашел в бар отеля «Мэдисон-авеню». В баре я заказал себе несколько порций виски, чтобы согреться после дождя, пил, мечтал и через каждый час звонил в контору. Один раз какой-то бес толкнул меня, и я набрал Прескотт 9-32-32: хотел поговорить хоть с Дженет. Но почти тотчас услыхал голос телефонистки:

— Назовите, пожалуйста, номер, по которому вы звоните.

— Прескотт девять-тридцать два-тридцать два.

— Прошу прошения. У нас не зарегистрирован такой индекс. Будьте добры, еще раз сверьтесь с вашим справочником.

Ну что ж, поделом мне. Я повесил трубку, заказал еще разок, другой и третий виски, потом увидел, что уже половина шестого, и решил, прежде чем отправиться домой, в последний раз позвонить в контору. Я набрал свой номер. Раздался щелчок, приглушенный гудок, и мне ответил голос Пэтси. Я его сразу узнал:

— Пэтси?

— Кто это говорит?

— Говард. Для чего вы забрались ко мне в контору?

— Я у себя дома. Как вы узнали мой номер?

— Я и не думал его узнавать. Я звонил к себе в контору, а попал к вам. Наверное, наши провода барахлят в обе стороны.

— У меня нет охоты с вами разговаривать.

— Наверное, вам стыдно разговаривать со мной.

— Что вы имеете в виду?

— Послушайте, Пэтси. Вы безобразно со мной поступили. Если вам хотелось отомстить, вы могли хотя бы…

— Как я с вами поступила? Это же вы обманули меня.

— О-о, бога ради, давайте уж хоть сейчас обойдемся без этих штук. Если я вам неинтересен, куда порядочней сказать мне правду. Я вымок до нитки на этом проклятом углу. Мой костюм и до сих пор еще не просох.

— Как это вымокли до нитки? Почему?

— Да очень просто! Под дождем! — отрезал я — Что в этом удивительного?

— Под каким дождем? — изумленно спросила Пэтси.

— Бросьте дурачиться. Под тем самым дождем, который льет весь день. Он и сейчас хлещет.

— Мне кажется, что вы сошли с ума, — испуганно сказала Пэтси, — Сегодня ясный, совершенно безоблачный день, и солнце светит с самого утра.

— Здесь, в городе?

— Конечно.

— И вы видите безоблачное небо из окна своей конторы?

— Разумеется.

— Солнце светило весь день на Тридцать седьмой и на Пятой?

— На каких Тридцать седьмой и Пятой?

— На тех самых, что пересекаются там, гас стоит старое здание Тиффани, — сказал я раздраженно. — Вы ведь около него работаете, сразу за углом.

— Вы меня пугаете, — сказала Пэтси шепотом. — Нам… давайте лучше кончим этот разговор.

— Почему? Что вам еще не слава богу?

— Так ведь старое здание Тиффани на Пятьдесят седьмой и Пятой.

— Здравствуйте! Там новое.