Тигр. Тигр!

— Что в нас такое, что заставляет стремиться к недостижимому? Что суть те силы, которые нами двигают? Что оно есть гакое это самое Это, которое не дает мне ни секунды успокоения, не ищет успокоения, изводит меня вопросами, а если они разрешаются, тут же находит новые? Что все это такое?

— Да как же, — сказал Сатана и указал на свой арифмометр. — Все это устройство, оно всем и управляет.

— Вот эта штука?

— Да, эта штука.

— И она всем управляет?

— Управляет всем, чем управляю я, а я управляю всем сущим. — Старичок опять хохотнул и протянул Христиану Бро свои очки. — Ты, Христиан, необычный парень. Первый, кому достало уважения навестить старика Сатану… в смысле, живьем. Я хочу отплатить за любезность любезностью. На, возьми.

Удивляясь, зачем ему это, Бро взял очки.

— Да ты надень их, надень, — сказал старичок. — Посмотри все сам.

И как только Бро надел очки, его удивление возросло безмерно — теперь он видел всю Вселенную и смотрел на нее глазами Вселенной. Сатанинский арифмометр превратился из устройства, только и умеющего, что складывать и вычитать, в непомерно сложную перекладину кукловода, с которой свисало бесконечное количество мерцающих серебряных нитей.

Каждая из этих нитей была привязана сзади к шее того или иного живого существа, и в результате все живое плясало пляску жизни под управлением весьма эффективной сатанинской машины. Бро встал, поднялся на нижний помост и ткнул наугад в одну из клавиш. На некоей бледной планете некое существо взалкало убить и убило. Второй нажим на клавишу — и оно пожалело о сделанном. Третий — и оно все забыло. Четвертый — в полуконтиненте оттуда другое похожее существо проснулось на пять минут раньше обычного, с чего началась цепочка случайностей, приведшая к разоблачению и наказанию убийцы.

Бро отшатнулся и сдвинул очки на лоб, арифмометр продолжал пощелкивать. Отстранение и почти не удивляясь, Бро про себя отметил, что стрелки исполинского хронометра, заполнявшего всю верхнюю часть купола, успели за это время сдвинуться на три месяца.

Вот, думал он, мне и ответ — жуткий, жестокий ответ на все мои вопросы, и мистер Некто в бомбоубежище был абсолютно прав. Истина это ад. Все мы марионетки. Мы почти не отличаемся от бездушных тряпичных кукол, подвешенных на ниточках и только притворяющихся, что живут. Вот здесь, в этом здании, некий старичок, приятный, но не слишком-то умный, нажимает на клавиши, а там, у себя внизу, мы принимаем это за свободную волю, судьбу, карму, эволюцию, веление природы и тысячу прочих сущностей, не значащих в действительности ровно ничего. Да, горькое открытие. Ну почему так всегда выходит, что истина тошнотворна?

Он посмотрел вниз. Старик Сатана сидел на ступеньке, уронив голову набок, с полузакрытыми глазами и бормотал что-то неразборчивое насчет непосильной работы и невозможности передохнуть.

— Отец Сатана…

— Да, мой мальчик? — встрепенулся старик.

— Так что же, все это правда? И все мы, сколько нас есть, пляшем под ваши клавиши?

— Да, мой мальчик, так оно и есть. — Старик широко, блаженно зевнул. — Все вы считаете себя свободными, и все вы пляшете под мою игру.

— В таком случае, отче, даруй мне, пожалуйста, одну вещь. Совсем-совсем маленькую. В некоем закоулке этой звездной империи есть крошечная планета, буквально пылинка, которую мы называем Земля.

— Земля? Нет, сынок, сразу я и не вспомню. Но если тебе так уж надо, могу навести справки.

— Не беспокойтесь, сэр, она там действительно есть. Я это знаю точно, потому что и сам на ней жил. Сделайте мне одолжение: оборвите ниточки, идущие к ней. Отпустите Землю на свободу.

— Ты, Христиан, хороший парень, но мог бы быть и поумнее. Мог бы и своим умом понять, что это невозможно.

— В вашем царстве, — не унимался Бро, — душ так много, что их и не сосчитать. Там бессчетные солнца и планеты. И эта крошечная пылинка праха… Уж конечно, вы, владеющие столь многим, могли бы без ущерба расстаться с этой крошечной его частью.

— Нет, сынок, никак не могу. Ты уж меня извини.

— Вы единственный, кому известна свобода. Неужели вы не можете дать ее горстке других?

Но координатор всего, что существует, вновь погрузился в сон.

Немного подумав, Бро опустил очки на глаза. Пусть немного поспит, пока он, Бро, Сатана pro tempore [6], работает вместо него.

«О, я с лихвой отплачу за крах своих ожиданий, вдоволь позабавлюсь, сочиняя романы, писанные плотью и кровью. А может быть, если удастся найти нитку, привязанную к моему затылку, и заодно нужную клавишу, не знаю уж как, но дам свободу себе, Христиану Бро. Это ли не вызов — недостижимая цель, которая может быть достигнута, что в свою очередь приведет к новым и новым вызовам».