Тигр. Тигр!

Бро постарался перейти мост побыстрее, от здешних туманов у него уже кружилась голова, и лишь на секунду задержался перед второй двустворчатой дверью, стараясь придать себе непринужденный вид.

Странно, сказал он себе, заявляться к дьяволу так беспечно, но в этом аду столько бредятины, что она не могла на мне не отразиться.

За дверью была огромная комната явно канцелярского свойства, и Бро опять ощутил облегчение оттого, что страшившая его беседа отодвигалась в будущее. Круглое, как планетарий, помещение было битком забито электрическими арифмометрами, настолько огромными, что Бро просто не верил глазам. Перед клавиатурой возвышался пятиэтажный помост, по которому носился маленький сухонький клерк в очках размером с морской бинокль. Он бегал влево и вправо, вверх и вниз и все время стучал по клавишам, а арифмометры гудели, как сотни подвесных моторов.

Из подсознательного желания отодвинуть подальше надвигавшуюся беседу с отцом Сатаной Бро задержался и стал смотреть на клерка. Этот плюгавый мужичонка, думал он, уже целую вечность вычисляет суммы грехов, суммы смертей и прочие статистические величины. Он и сам похож на некую сумму.

— Эй, там, — окликнул он клерка.

— В чем дело? — откликнулся клерк, ни на мгновение не останавливаясь.

Его голос был такой же сухой и сморщенный, как его кожа.

— Эта арифметика, она не может немного обождать?

— Извините, но никак не может.

— Ну подождите хоть секунду! — крикнул Бро, стараясь перекрыть жужжание арифмометров. — Я хочу повидаться с вашим боссом.

Клерк резко остановился и повернулся, медленно снимая очки.

— Благодарю вас, — сказал Бро. — Ну так вот, любезный, я хотел бы повидаться с его черным величеством отцом Сатаной. Астарта сказала, что…

— Это я, — оборвал его старичок.

Бро словно ударили под дых.

По сухонькому лицу скользнула бледная тень улыбки.

— Да, сынок, это я и есть. Я Сатана.

Бро хоть и с огромным трудом, но все-таки в это поверил и, поверив, не сел, а буквально рухнул на нижнюю ступеньку лестницы, которая вела к помосту. Сдержанно хохотнув, Сатана щелкнул тумблером исполинского арифмометра, скрипнули шестеренки, и арифмометр снова защелкал, теперь его клавиши двигались сами собой.

Его дьявольское величество спустился по ступенькам, сел радом с Бро, достал из кармана застиранный носовой платок и начал протирать очки. Картина была вполне мирная: мирный дружелюбный старичок сидит бок о бок со случайно заглянувшим чужаком и всем своим видом выражает желание немножечко с ним посплетничать.

— И о чем это, сынок, ты задумался? — спросил он в конце концов.

— П-понимаете, ваше величество… — начал Бро.

— Ты, сынок, называл бы меня лучше папашей.

— Но почему? Я в том смысле, что… — Бро смущенно замялся.

— Никак тебя смущают все эти историйки насчет рая и ада?

Бро отвел глаза и кивнул.

Сатана вздохнул и покачал головой.

— Даже не знаю, что с этим делать, — сказал он — Ведь если по правде, это одно и то же. Нуда, я распустил такой слух, что это два разных места. Так это просто чтобы некоторые не стишком расслаблялись. Но в действительности все совсем не так. Я ведь, сынок, один — Бог, или Сатана, или Шива, или Верховный координатор, как хочешь, так меня и называй.

Бро, при всей своей скептичности, был совершенно им очарован.

— Я бы назвал вас милейшим стариком. И буду счастлив возможности называть вас «Отец».

— И хорошо, сынок, и очень хорошо. Я рад, что ты испытываешь такие чувства. Но ты, конечно же, понимаешь, что нельзя допустить, чтобы это знали все и каждый. Может вызвать неуважение. Но ты-то совсем другой. Особый.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

— Хочешь не хочешь, но нужно иметь эффективность. А для этого нужно людей попугивать, хотя бы изредка. Нужно внушать уважение. Управлять без уважения просто невозможно.

— Понимаю, сэр.

— Нужно иметь эффективность. Нельзя управлять жизнью изо дня в день, из года в год, вечность напролет, если нет эффективности. А какая же эффективность, если нет уважения?

— Конечно, сэр, — сказал Бро, ощущая нарастающее сомнение.

Нуда, это был прелестный старик, но в то же время — болтливый и пустословный. Его сатанинское величество оказался существом довольно скучным и далеко уступавшим Христиану Бро в ясности мысли.

— И вот что я вечно твержу, — продолжил старик, задумчиво потирая коленку. — Вся эта любовь, и поклонение, и всякое в этом роде, их добиться не так уж и трудно. Все они очень приятны, но эффективность гораздо важнее, во всяком случае, для того, кто в моем положении. Ну а ты-то, сынок, что ты-то здесь ищешь?

«Посредственность, — горько подумал Бро, — унылейшая посредственность.»

— Истину, — сказал он, — Я ищу истину.

— Зачем же тебе, Христиан, эта самая истина?

— Отец Сатана, я просто хочу ее знать. Я все время ее ищу. Я хочу знать, почему мы существуем, почему мы живем и всегда к чему-то стремимся. Я хочу все это знать.

— Да уж, — хохотнул старичок, — запросы, сынок, у тебя что надо. Серьезные такие запросики.

— Так вы можете рассказать мне, отеп Сатана?

— Немножко, Христиан, совсем чуть-чуть. А что бы хотел ты узнать в первую очередь?