Тигр спускается в долину

Облонский жил в небольшом по сравнению с соседними, но очень приятном особнячке. Едва я подошел к забору, как мне навстречу с громким лаем вылетел из дома огромный пес. Невольно я отпрянул. Зато он избавил меня от необходимости звонить.

Облонский показался через пару минут. Он и не скрывал удивление, вызванное моим приходом.

- Олег Владимирович, что-нибудь случилось? - как мне показалось не без испуга спросил он.

- Случилось, вы заболели. С моей точки зрения это серьезное происшествие. Вот решил вас проведать. Если, конечно, пустите.

Кажется, только сейчас Облонский сообразил, что забыл отворить калитку.

- Извините, проходите, пожалуйста.

Конечно, Облонскому по части обстановке было далеко до Сикорской, но и здесь на всем лежал отпечаток хорошего вкуса.

- Вы живете один? - спросил я, осматриваясь.

- Да, а что?

Мне показалось, что старший вице-премьер испытывал смущение, мой визит явно застал его врасплох. Внезапно мой взгляд упал на журнальный столик, на котором лежала раскрытая книга. Я узнал ее, так как сам дал ему почитать; это были китайские стратагемы.

- Интересно? - кивнул я на книгу.

- Весьма. И не только интересно, но весьма поучительно. Эти древние китайцы были оказывается весьма мудрыми людьми. Очень жаль, что в университете у нас не было курсов, где бы освещались подобные темы. Они могут весьма пригодиться.

- Это верно, - согласился я. - Но теперь вы имеете возможность заполнить пробел. И не только. Я предлагаю вам попытаться использовать этот китайский опыт на практике.

- А есть такая возможность?

- Сколько угодно. - Я замолчал, ища наиболее оптимальное вступление для предстоящего разговора. А то, что он будет весьма не простой, я не сомневался.

- У нас наклевывается одно очень перспективное дельце, - бросил я наживку. И увидел, как мгновенно насторожился мой заместитель. Я вполне понимал и даже в какой-то мере разделял его чувства, его чутье подсказывало ему, что мои слова пахнут порохом. Но выбора у меня не было, без его помощи мне не справиться.

- Так в какую же страшную историю вы хотите, чтобы мы вляпались на этот раз? - спросил он, садясь в кресло.

- В самую страшную из всех возможных, - усмехнулся я.

Я решил говорить открытым текстом. Он слишком умный, схватывает все на лету, чтобы ходить вокруг да около. Конечно, кое-какие сопутствующие детали придетсья утаить - при этой мысли в воображение вспыхнуло обнаженное тело Сикорской - но они в данном случае не самые важные.

- Начало интересное, - проговорил Облонский.

- Продолжение еще интересней. А об конце я и не говорю, он обещает просто море интересного. У нас есть возможность принять участие в выдаче синдицированного кредита алюминивому металлургическому комбинату. Просьба об этом поступит к нам со дня на день.

Я заметил, как мгновенно побледнело лицо моего зама.

- Я не ослышался, Олег Владимирович, или у меня что-то со слухом. Наверное, болезнь дала осложнение на уши.

- Со слухом у вас в порядке, Леонид Валерьянович. К нам обратится за кредитом руководство алюминевого завода.

- Вы это всерьез? - От волнения у него даже охрип голос.

- Не виду тут предмета для шуток.

- А вам известно, в чьих владениях находится этот комбинат, кто контролирует его все финансовые потоки? Все, до копеечки.

- Ну конечно, известно, поэтому я пришел к вам посоветоваться.

- Так вам нужны мои советы. - Впервые я услышал, как голос Облонского слегка взвизгнул. - Тогда вот вам мой первый и он же последний совет: забудьте об этом? как вы говорите, дельце раз и навсегда и не вспоминайте о нем даже после смерти. Надеюсь, она придет к вам еще очень не скоро, хотя вы делаете все возможное, чтобы позвать ее прямо сейчас.

- Бросьте, речь идет не о смерти, а о кредите.

- Нет, речь как раз идет не о кредите, а о смерти. Ибо если вы дадите им кредит, нам не жить. И вы это знаете лучше, чем я.

- Это не так, они вовсе не всесильны.

- Нет, они именно всесильны. Как только вы подпишите кредитный договор, вам останется жить не больше двадцать четырех часов. Вспомните Плескачевского.

- Послушайте, они всесильны до того самого момента, пока мы дрожим только при одном упоминании их имени. Страх делает нас слабыми, а их сильными. Реальная ситуация прямо противоположная, на нашей стороне общественное мнение, закон наконец.

- Закон! - старший вице-президент засмеялся. - Закон у нас на сторон сильного. Вам ли это не знать!

- Хватит истерики, давайте говорить спокойно.

- Вы хотите, чтобы я был бы спокойным, когда речь идет о моей жизни. И почему я до сих пор не подал заявление об уходе?

- А потому что вы на самом деле гораздо смелее, чем привыкли думать о себе. И еще потому, что вам интересно то, что сейчас происходит. Вы не можете не понимать, что это и есть настоящая жизнь. Она продолжается до того момента, пока длится борьба. А все остальное... - Я махнул рукой.

Несколько секунд Облонский смотрел на меня неподвижными глазами.

- Но позвольте спросить, что по вашему есть настоящая жизнь? И в чем смысл борьбы?