Тиберий Гракх

На столе появилась большая глиняная кружка, до краев полная мутно-бурым вином. Выпив глоток, офицер поморщился и хотел что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом: в комнату входил человек в дорожном плаще…

– Тиберий! – закричал Фульвий и бросился к вошедшему.

– Фульвий, старина! Рад тебя видеть!

Усадив друга за стол и заказав еще вина, Флакк спросил:

– Какой ветер занес тебя сюда?

– Испанский! – ответил Тиберий и улыбнулся.

– Да… – сокрушенно вздохнул Флакк. – Этот ветер едва не потопил наш государственный корабль…

– Я уже слышал об этом. Но сицилийская буря еще страшнее.

Понизив голос, Флакк продолжал:

– Рабы разбили мое войско, разбили вдребезги! Поверь, я все сделал для победы, но она опять повернулась к нам спиной.

– Но почему Рим, разгромивший Ганнибала, не может справиться с полчищем рабов? – спросил Тиберий.

– Я много думал над этим, и Сицилия помогла мне осознать глубину пропасти, перед которой мы стоим. В борьбе с Ганнибалом воины защищали свою землю, свои очаги. А теперь они говорят: «Зачем нам проливать кровь и умирать, если богачи в Италии отняли наши участки». В сражения центурионам подчас приходится гнать их палками… А рабы дерутся, как львы, зная, что им не будет пощады…

– Испания мне так же раскрыла глаза, как тебе Сицилия. Государство в опасности. Спасти его могут не разговоры Лелия и ему подобных, а дело. Нужно отнять землю у богачей и раздать ее беднякам, возродить крестьянство – силу и надежду армии. Я хочу в этом году выставить свою кандидатуру в народные трибуны и разработать аграрный закон.

– Я помогу тебе, Тиберий! – воскликнул Флакк. – И не я один. Тебе помогут все, кому дорога Италия!

– Спасибо, друг! Твоя поддержка для меня очень ценна. Едем в Рим и возьмемся за работу!

Бросив на стойку несколько монет, друзья покинули харчевню.

Легионер отвязал коней. Тиберий и Флакк вскочили в седла и поскакали к Риму.

Перед голосованием

В эти дни в Риме только и говорили об аграрном законопроекте: в домах богачей – с тревогой и озлоблением, в хижинах бедняков – с радостью и надеждой. Рим в эти дни напоминал встревоженный, гудящий улей. В толпах, заполнивших улицы и площади, выделялись загорелые лица крестьян. Городские франты, умащенные благовонными маслами, одетые в белоснежные тоги, с презрением отворачивались.

– Зачем они сюда явились? – говорили богачи. – Что здесь надо этой деревенщине? Земли?.. Ты слышишь, они хотят распахать Форум!..

Слухи о переделе земель возбудили и городских бедняков, ютившихся в трущобах Сабурры. Они еще не забыли, что их отцы и деды были колонами.

На какие только ухищрения не шли богачи, чтобы опорочить идею передела земель.

На рострах ораторствовал Квинт Помпей. Сквозь шум толпы и выкрики «Долой!» доносились его слова:

– Зачем вам земля в горах Самния и болотах Этрурии? Там вы погибнете от голода и лихорадки! Там могут жить лишь рабы, а квириту приличествует жить здесь, в этом Вечном городе, наслаждаясь благами цивилизации! От аграрного закона не может произойти ничего, кроме смуты. Люди, которые внесли его на обсуждение, – смутьяны: они желают гибели римскому народу!..

Толпа ревела и требовала, чтобы оратор покинул ростры. Помпей скрылся в группе сенаторов.

– Тиберий! Тиберий! – раздавались крики. Стоявшие впереди сенаторы и всадники расступились нехотя, словно не желая пускать Тиберия.

С высоты ростр Тиберий увидел площадь, заполненную людьми. Он знал, что в толпе были и те, кто вместе с ним сражались на полях Африки и в горах Испании, их братья и сыновья.

Он будет говорить для них, а не для кучки богачей, окружающих ростры.

– И дикие звери имеют в Италии норы и логовища, – начал он. – А люди, которые сражаются и умирают за свою прекрасную родину, не владеют ничем, кроме света и воздуха! Как номады, странствуют они по дорогам Италии со своими женами и детьми…

Тиберий сделал паузу, вдохнул полной грудью воздух. На миг ему ясно представился лес у Нуманции, труп Квинта Муммия с широко раскинутыми руками…

Он продолжал:

– Полководцы обманывают воинов, призывая их защищать гробницы и храмы. Воины! У вас нет ни отчего алтаря, ни гробниц предков! Вы сражаетесь и умираете за чужую роскошь, за чужое богатство! Вас называют владыками вселенной… – Тиберий снова сделал паузу и сказал глухим голосом: – А вы не имеете ни клочка собственной земли!..

Гул одобрения прокатился по площади. Слова Тиберия проникли в сердца и нашли в них отклик.

– Нет, не гибели государства добиваются те, кто предложил аграрный закон, а увеличения его славы и мощи!.. Разве станет государство слабее, если его защитники получат землю, – землю, которая принадлежит государству? Разве государство погибнет, если неверных рабов, всегда помышляющих о мятежах, заменят на полях верные и трудолюбивые сыны Италии?..

Площадь вздрогнула от рукоплесканий. Нобили, стоявшие в первых рядах, съежились, испуганные этим проявлением народной воли.

В толпе сенаторов Тиберий заметил Октавия. Они встретились взглядами, и Октавий смутился. Тиберий пробрался к нему.