Тиберий Гракх

– Дешев хлеб, взятый у богача, но не каждый может унизиться и взять его, – пробормотал Меммий. – Лучше уж снова стать воином, чем пресмыкаться, как червяк.

Пройдя Форум, Квинт Меммий свернул направо, на Субурру. Здесь не было видно хорошо одетых богатых людей. У подворотен огромных безобразных домов нищие в грязных лохмотьях протягивали руки и хватали прохожих за одежду. Навстречу прошло несколько молодых женщин в пестрых одеждах с ярко накрашенными лицами. По грязной мостовой бродили тощие собаки с вылезшей шерстью. Осел рылся мордой в канаве, разыскивая, чем поживиться. Тут же играли дети. Один из них, уродец с тонкими ногами и большой, как тыква, головой, швырнул в Авла комок грязи.

Стоял невыносимый для деревенского жителя смрад, запах скученности и нищеты. Перейдя на другую сторону улицы и миновав канаву, полную нечистот, Квинт остановился у пятиэтажного дома с балконом.

– Здесь! – сказал он, показывая на дом.

Звереныш

С тех пор как уехал Аттал и увез Аристоника, чувство тревоги не покидало Нису. «Как будет житься моему мальчику у свирепых ромеев?.. Конечно, хорошо, что царь увез его из Пергама. От зверенышей можно всего ожидать. Но ведь и на чужбине ему придется несладко, без языка, без друзей, без отцовской помощи и материнской ласки».

Ниса отложила вязание и взяла кувшин. Проходя мимо поленницы, она услышала за ней какой-то шорох, но не придала ему значения. «Наверное, мыши», – подумала она.

Вернувшись, она закрыла щеколду и понесла кувшин в спальню. Переступив порог, она неожиданно увидела Аттала. Он сидел на кровати и смотрел на Нису безумными глазами.

Ниса уронила кувшин. Он разбился, ледяная вода залила ей ступни, но она не ощущала холода, парализованная страхом.

– Федра! – произнес Аттал, протягивая руки к Нисе. – К тебе пришел твой Ипполит!

Он расхохотался, радуясь своей находчивости.

Ниса молча пятилась.

– Куда же ты уходишь, Федра?! – прошипел юноша и снова захохотал. – Ах! – хлопнул он себя по лбу, изображая забывчивость. – Ты же рабыня! Рабов не пускают в театр. Ты не знаешь о Федре и Ипполите. Федра была дочерью царя Миноса и второй женой царя Тесея. Она влюбилась в своего пасынка Ипполита и пыталась его совратить. Но Ипполит в отличие от меня был тверд как камень. Тогда она оклеветала его перед мужем, обвинив в предсмертной записке в насилии, и покончила с собой. Поняла?

Аттал вскочил и, быстро приблизившись к Нисе, схватил ее за руку.

– Не притворяйся глупой! – продолжал он. – Не то я тебя повешу и скажу дяде, что ты хотела меня совратить.

– Аттал в это не поверит, – прошептала Ниса.

– Ну и пусть не верит! Тебе от этого не станет легче!

В глазах его блеснул злой огонек.

– И запомни, – произнес он, не отводя от нее взгляда, – ты его рабыня. А когда он умрет, я буду твоим господином и сделаю с тобой все, что захочу. Но я хочу сейчас. У меня не было женщин. Ты будешь первой. Люби меня, Федра!

– Я тебя и так люблю, Аттал, – сказала Ниса, отстраняя его руку. – Не забывай, что я была твоей кормилицей. Ты так тихо сосал эту грудь, и я целовала тебя в волосики. Ты был похож на моего первенца. Побойся богов, Аттал!

Аттал вытянул из ножен кинжал и приставил острие к груди Нисы.

– Довольно болтовни! Раздевайся. Ты мне покажешь, как это делается. Я хочу, как мой опекун.

Он размахивал кинжалом, и Ниса отступала в угол спальни. В ее широко раскрытых глазах застыл ужас.

Жарко дыша, Аттал набросился на Нису и стал срывать с нее одежды.

Государство Солнца

Весь этот месяц у Блоссия ломило ноги. Давала себя знать работа в мастерской Филоника, где приходилось, стоя по щиколотки в ледяной воде, мыть вонючие кожи. Поэтому занятия были перенесены в его скромное жилье, и здесь впервые встретились и столкнулись в спорах Тиберий Гракх и Аристоник, сын Эвмена.

– Мои юные друзья! – начал Блоссий, с трудом усаживаясь в кресло. – Шесть наших занятий были посвящены «Государству» Платона, и каждый из вас имел возможность высказать свое мнение о прочитанном. Вы едины в том, что Платону удалось с необыкновенной проницательностью выявить пороки государственного устройства, присущего всем народам круга земель. Вы оба согласны с тем, что жизнь государственного организма, развивающаяся по присущим ему законам, нуждается во вмешательстве, подобном тому, к какому прибегали Гиппократ и другие опытные врачи. Но вы расходитесь в оценках нарисованной Платоном картины идеального государства. Ты, Тиберий, считаешь, что государство Платона нереально, поскольку оно невелико по размерам и не может существовать в окружении других государств, сохраняющих прежние государственные порядки. Ты полагаешь, что преобразования могут быть осуществлены лишь в таком государстве, которое охватывает весь круг земель или большую его часть. Верно ли я изложил твою мысль, Тиберий?

– Правильно, учитель. Но я еще говорил о том, что Платон допускал ошибки, поставив во главе государства философов. Ведь нам известно, что философы проводят свою жизнь в спорах и не могут договориться между собою.