Тяжелые времена

Долгие недели Келли дни и ночи корпела над проектом, выделяя себе не более часа в день свободного времени. Она едва успевала восстановиться, на большее времени не хватало. И точно так же, как легко и удобно можно скользнуть в хорошо разношенные туфли, ей оказалось пугающе легко вернуться к своим прежним привычкам. Оставалось добавить подружку-аферистку и набитый алкоголем бар – и тогда последних пары лет как и не бывало!

Она отлично справлялась с работой, и даже ее родители, наконец, вынуждены были признать этот факт. Их одобрение Келли пыталась заслужить так долго, что теперь, когда она его получила, она испытывала противоречивые чувства и не знала, что с ними делать.

- Еще шампанского? – спросил отец. – Ты весь вечер глаз не сводишь с этого бокала, а он все так же полон, - он поморщился, - наверное, он уже нагрелся.

- Нет, нет, не нужно, - заверила его Келли, рассеянно отмахиваясь от бармена, который уже спешил к ним под укоризненным взглядом мистера Холлоуэя.

Было всего девять вечера, а она уже хотела домой – правда, ее домом на данный момент была милая квартирка, которой родители изредка пользовались, когда не хотели стоять в пробках по дороге к своему загородному дому на озере. Они предложили ей пожить в квартире столько, сколько ей будет нужно… фактически, столько, сколько она будет работать на них. Они не стали прямо озвучивать свои опасения, но было ясно, что они хотят приглядывать за ней, чтобы свести к минимуму вероятность повторения разрушительных для репутации семьи событий. Бесплатное использование квартиры стало очередным сюрпризом и еще одной нитью паутины, опутавшей ее.

«Свобода, - подумала она, - понятие весьма относительное». И улыбнулась про себя такому определению.

Келли оглядела комнату.

- А где мама?

Мистер Холлоуэй указал подбородком на столик рядом с танцполом.

- Она с Синди, - он сделал большой глоток шампанского и опустил бокал, не сводя глаз с молодой женщины, разговаривавшей с его женой. – Жаль, что ты упустила ее, Келли, - уголки его рта поползли вверх. – Она красавица.

Келли сцепила зубы и так крепко сжала свой бокал, что подумала, что он лопнет. Красотой таланты Синди не исчерпывались. Больше всего Келли стыдилась того, что даже понимая, что из себя представляет Синди, она в свое время готова была закрыть на это глаза, карабкаясь к недостижимой вершине.

Соблазнительная смесь красоты и чувственности, Синди в то же время была полным моральным уродом, но к тому времени, как ты начинал это понимать, ее клыки уже так глубоко впивались в твое тело, что вырваться без потерь было невозможно. Аферистка, едва не погубившая ее жизнь, каким-то образом в последний момент сумела избежать преследования и убедить родителей Келли, что все якобы совершенные ею пакости были не более чем выдумками чересчур усердного окружного прокурора либо превратно истолкованными словами. Келли не сомневалась, что у этой женщины в запасе было больше жизней, чем у бродячего кота. И в два раза более острые когти.

Интересный поворот судьбы – коварная блондинка в настоящее время работала у ценного знакомого ее родителей, влиятельного брокера, с которым родители хотели поддерживать близкие доверительные отношения. По неизвестным Келли причинам брокер относился к ним так же.

До чего же удобно! Для всех.

Синди открыто пользовалась своей сексуальной привлекательностью, хотя Келли знала, что она терпеть не может мужчин. А брокер ей, между прочим, в отцы годился. Она безусловно сделает все возможное, чтобы выдоить его досуха в финансовом смысле, да и в любых других тоже. Но родители Келли не хотели слышать о Синди ни единого плохого слова.

Граница между бизнесом и семьей, любовью и ненавистью, добром и злом становилась полностью размытой. Что было хуже всего, так это то, что теперь ее мать и Синди стали настоящими подругами. Подруги. Она болтали по телефону и обедали вместе. Взаимная дружба стала такой благоразумной и правильной, какой никогда не была, когда Синди просто жила и спала с их дочерью. Это было похоже на плохой эпизод из паршивого телешоу.

Келли поднесла бокал к губам, и пузырьки защекотали ее губы. Пьянящий аромат подавил ее чувства и посулил сладкое забвение. Она закрыла глаза и открыла рот и приподняла бокал, предвкушая поток глубокого облегчения, но голос ее матери, донесшийся из динамиков, заставил ее вздрогнуть.

- Келли, не могла бы ты присоединиться ко мне, пожалуйста?

Келли моргнула и опустила бокал так быстро, что добрая половина его содержимого пролилась на стойку.

Отец от души похлопал ее по спине.

- Пойдем, - он обнял ее за талию и подвел к микрофону на подиуме рядом с оркестром.

Ее мать неохотно отступила, чтобы мистер Холлоуэй с дочерью могли встать в центре сцены.

- Друзья! – загремел его голос, и на самом деле ему не нужен был микрофон. – Сегодня я самый счастливый человек из ныне живущих. У меня не только хватило здравого смысла, чтобы жениться на молодой женщине, сидевшей позади меня на занятиях по экономике сорок лет назад…