Тяжелые тени

- Это земные шутки, - объяснил Син-цитий-доду и поспешно убрал руку.

Он протянул дежурному журнал и со злорадством заметил:

- Гостя передаю вам. Вот здесь распишитесь, что приняли.

Дежурный мучительно наморщил низкий лоб и спросил, выводя закорючку подписи:

- Ну, а куда же?.. Ну, это... потом, куда его определить?

- Туда. Туда, - многозначительно пояснил Син-цитий-доду. - Где у нас комната для особо уважаемых гостей. Понятно?

Дежурный обалдело таращил глаза и молчал.

- Осел! - не выдержал секунд-полицейский. - Снова ничего не понял! В подвале... Комнатка там есть. Симпатичная такая. Понял теперь?

- Понял, - лицо дежурного прояснилось. - Но там есть...

- Все, все, все! - заторопился секунд-полицейский, забирая журнал. Хватит мне морочить голову. Мое дежурство уже давно закончилось! Выполняйте приказ! Гостя ублажать, развлекать и - ха-ха! - никуда не выпускать!

Из каморки выглянул заспанный смотритель камер с ворохом тряпья в руках. Он почтительно поздоровался со спиной уходящего офицера и бросил вещи возле барьера.

18

Владимир, не обращая внимания на полицейских, рассматривал помещение. Оно было небольшим, а перегородка, за которой восседал дежурный, делала его еще меньше. В углу находилась печка с круглой, испачканной побелкой крышкой. Сквозь побелку на крышке выступала надпись на старофирболгском и едва виднелись очертания диковинного существа - то ли зверя, то ли птицы. Серый пол... Не исключено, что после постройки здания его еще не удосужились помыть.

На барьере стоял переносной телевизор. Экран мерцал, по нему шли зубчатые полосы.

- Телевизор с нами посмотрите, - предложил дежурный сладким голосом и посмотрел на гостя с неудовольствием.

И тут до слуха Владимира донесся странный звук. Вначале он был похож на плач ребенка, а затем превратился в звериный - с уханьем - вой.

- Что это! Что?! - спросил Владимир, насторожившись, и по коже его пробежали мурашки.

Смотритель издал довольный смешок.

- У этой еще голос ничего. Музыкальный. А вот мужик вчерашний нарочно, подлец, прегнусным голосом орал.

- Это что? Пытки?! - воскликнул Владимир и сделал шаг к дежурному.

- Извините, - залебезил тот. - Не все предусмотрено строителями. Перегородки тонкие, звукоизоляция - ни к черту! Нам самим это порой мешает.

- Прекратите немедленно! - заорал землянин, сжимая массивные кулаки. Изверги проклятые!

Дежурный, взглянув в лицо землянина, онемел и медленно, стараясь не делать резких движений, полез в ящик стола. Затем как можно быстрее он выхватил оттуда пистолет и направил его в грудь землянина.

Владимир отвернулся от перегородки, подошел к печке и взял кочергу. Пистолет в руке дежурного ходил ходу ком.

- Не подходи! Стрелять буду! - испуганно выкрикнул он. - Я уже стреляю! Я совсем уже выстрелил!

- Смотри, болван!

Владимир согнул кочергу и швырнул ее на барьер.

- Это называется бантик. Понятно? То же самое с пистолетом сделаю.

- Этого не надо, - опасливо сказал дежурный, пряча пистолет за спину. Он казенный. На мне записан.

Дежурный кивнул смотрителю:

- Иди. Скажи, чтобы прекратил. На завтра перенес, что ли. А то этот скандал учиняет. Не люблю скандалов. И бантики мне его не нравятся.

Потрясенный смотритель все еще смотрел на "бантик". Он отвесил челюсть, и его и без того удлиненное лицо уподобилось морде какого-то животного.

Смотритель камер направился в глубину здания, и крики вскоре умолкли.

- Вот вы говорили о нас слова разные... - голос дежурного вздрогнул от обиды. - Извергами назвали. Это оскорбительно. Первый раз увидели - и сразу делаете выводы. Меня, кстати, все знакомые считают очень приличным и добрым человеком.

Володя с удивлением понял, что верит дежурному. Ужас ситуации заключался в том, что на работе этот полицейский мог привычно и обыденно совершать такие вещи, от вида которых неподготовленный зритель мог сойти с ума. И, вместе с тем, дома он, вполне вероятно, нежный отец, гостеприимный хозяин и хороший приятель.

- Нехорошо! А еще земляник! - гнул свою линию дежурный. - Поймите: работа наша такая, и мы ее должны выполнять. Нам за работу деньги платят. А без денег у нас нельзя. Не воровать же, в самом деле! Слыхал я, что у вас на Земле всякая работа в почете...

Владимир скрипнул зубами и, сев на шаткий табурет, отвернулся к телевизору, чтобы только не видеть дегенеративной физиономии полицейского, умеющего здраво рассуждать.

Изображение мерцало. Голос диктора то и дело исчезал.

Диктор гнусаво комментировал довольно странное шествие.

На экране появилась длинная цепочка людей. Внутри и снаружи находились разные люди. Внутри шли молчаливые, худощавые, боязливо поглядывающие в камеру. Обрамляли колонну мордатые здоровяки. На одном боку у них висела палка с металлическим шиповатым наконечником, на другом - небольшой мешок, из которого они то и дело доставали камни и куда-то швыряли. Раздавался звон стекла.