Тяжелые тени

"Непостижимый" был настолько неподвижен, что напоминал статую. Первый еще раз окинул его взглядом.

- Когда вы наконец разработаете не слишком токсичные препараты? Для меня слишком хлопотно менять Непостижимых каждые три-четыре года!

- Работаем, - неопределенно ответил доктор.

- Ну, пошли, пошли! - махнул рукой Первое Доверенное Лицо. - На сей раз я почти доволен.

Доктор поклонился и увел шагающего с механической размеренностью пациента.

Первый уселся в кресло и заметил, будто мимоходом:

- Надеюсь, ты понял, что актер, который будет обучать нового Непостижимого, должен исчезнуть сразу же после курса обучения? Ничего не поделаешь, если сами говорят, что искусство требует жертв.

Секретарь сделал заметку в блокноте.

- Будет сделано. Автокатастрофа по дороге на дачу?

- Примитивно. Банально. Но зато проверено и надежно. Согласен. Теперь сводочку новостей мне.

Секретарь подал Первому Доверенному Лицу папку, в которой лежало несколько отпечатанных на машинке листков.

Хмыкая и посапывая, Первый просматривал информацию. И все это время секретарь смотрел на него холодным изучающим взглядом.

10

Полоска над дальней кромкой леса из лиловой стала розовой, потом алой. Река играла. В каждой волне взблескивало алым крохотное дрожащее зеркальце.

На берегу реки, стоя на коленях, замерло около двадцати человек юношей и девушек. Все они были полуобнажены. Длинные распущенные волосы девушек доставали до песка и скрывали склоненные лица.

Ближе всех к воде стоял коренастый рыжеволосый юноша. Он внимательно всматривался в горизонт. Вот из-за горизонта показался край солнечного диска. Юноша воздел руки кверху и закричал страстно и пронзительно. Постепенно из нечленораздельных криков и бормотания стали выделяться слова молитвы. Протягивая к светилу руки, вслед за ним запели молитву коленопреклоненные юноши и девушки.

Внезапно они вскочили, взялись за руки и, продолжая петь, стали двигаться по кругу. Ритм движения все ускорялся, пение снова превращалось в нечленораздельные крики. Лица танцующих обессмыслились, в глазах появился безумный блеск. Рыжеволосый юноша в центре круга, словно дирижер, взмахами рук все ускорял и без того быстрый ритм движения.

Одна из девушек, рослая и красивая, соединив руками двух ближайших партнеров, вышла из круга. Ее высокая грудь часто вздымалась, на лице застыло выражение недовольства. Рыжеволосый вперил в нее пристальный взгляд. Проскользнув под руками танцующих, он нагнал девушку.

- Интиль! - сказал он требовательно. - Что с тобой? Ты нарушила ритуальный танец! Разве ты забыла, что это не просто пляска, из которой можно уйти по собственному желанию? Наш танец - прославление истинного божественного света. Уйдя, ты оскорбила бога чистого!

- Чистого? - Улыбка Интиль была полна невыразимого презрения. - Разве я дитя, Лос? Разве не видела я, чем заканчивается ваше прославление?

Лос нимало не смутился.

- В том, о чем ты говоришь, нет ничего дурного. Единение тел символизирует единение душ.

Интиль плавным жестом забросила волосы за спину, сощурившись, посмотрела на солнечный диск.

- Я не чувствую единения с вами. Признаться, не чувствовала и раньше. Долго размышляла и поняла: не там вы ищете истину. Совсем не там. Более того, я подозреваю, что ты сам и не заинтересован в ее поиске.

Лос отломил гибкую ветку, нервно погрыз прохладную кору и, почувствовав едкую горечь, с проклятьем отбросил ее в сторону.

Интиль села, вытянув стройные ноги и опершись руками на песок за собой. Вслед за ней сел Лос. Он был зол и озадачен, но сдерживал себя, потому что не терял надежды и думал, что нынешнее поведение девушки не более, чем каприз красавицы.

Интиль внимательно посмотрела на рыжеволосого юношу и сказала с понимающей улыбкой:

- Лос! Ты нервничаешь! А это значит, что нет в тебе силы и уверенности в своей правоте!

В ее улыбке не было ничего двусмысленного. Поза ее была самой естественной. Но Лосу казалось, что все в девушке полно тайного смысла, что Интиль нарочно пытается вскружить ему голову чарами прекрасного тела.

- Я спокоен, - выпалил Лос с дрожью в голосе и облизнул сухие губы. Я...

В реке плеснула рыба. Лос вздрогнул и, повернув голову на звук, долго смотрел в рябящую воду. "Поистине, красота ее подобна колдовству, - думал он. - Она отнимает разум и превращает человека в бессмысленное животное!"

- Ну, говори же, Лос! Твой голос сладостен, словно звук тростниковой дудочки среди рябиновой ночи. - Она засмеялась тихим завораживающим смехом.

- Ты требуешь доказательств моей правоты, - сказал наконец Лос. - А нужна вера. Доказательства - детище разума. Разум же веру убивает.