Тяжелые дни

            «Горячо поддерживаю мысль Ивана Логгиновича. Мы обязаны ответить на думскую формулу. В ней отражены те настроения, которые волнуют широкие общественные круги. Мы покажем, что правительство не боится света и что мы готовы считаться с законными и разумными требованиями Государственной Думы. Такой путь действий наилучший, чтобы и Думу побудить считаться с нашими законными и разумными требованиями. Недо­вольство бывшим Военным Министром не есть революция. Даже правая группа Государственного Совета признала допустимым сделать демонстрацию против Сухомлинова, отказавшись принять его в свои ряды. Правительству выгодно пролить свет на все это дело, несомненно раздутое. Недостаток снабжения в значительной степени следствие не только нашего, но и всеобщего заблуждения, что война не может длиться долго. За это заблуждение платятся и наши союзники. Во всяком случае виновных пока еще рано называть. Пусть сначала разберется комиссия, а если окажется материал для суда — мы не побоимся поставить и этот вопрос».

А. А. Хвостов:

            «Совершенно пра­вильно. Комиссия должна иметь предварительный характер.  Название ее отнюдь не должно давать повода превратить ее в какой то трибунал. Винов­ных пока нет. Задача комиссии — выяснить, имеются ли они и в чем состав преступления».

А. В. Кривошеин:

            «По тому значению, которое придается в Думе и в общественных кругах пролитию света на это дело, комиссии следует придать особо торжественный вид».

 

И. Л. Горемыкин:

            «Декорация вещь полезная. Для толпы она важнее существа».

А. В. Кривошеин:

            «Во главе комиссии надо поставить кого либо из высших чинов, известных своею независимостью и беспристрастием и пользующегося незапятнанною {28} репутациею. Было бы желательно взять такое лицо из военного мира. Я бы предложил Члена Государственного Совета генерала Петрова. Он приобрел себе большие симпатии работою по железнодорожной анкете. Затем в комиссию должны войти Вице-Председатель Государственного Совета Голубев, Товарищ Председателя Государственной Думы Протопопов (он старший), Се­наторы и представители от армии по назначению Верховного Главнокомандующего. При таком составе даже самые беззастенчивые люди постыдятся гово­рить о правительственных воздействиях и искусственном подборе. Призы­ваются лица всем известные и стоящие вне всяких подозрений».

П. А. Хари­тонов:

            «Осторожнее сказать прямо — Товарищ Председателя Государствен­ной Думы, не называя имени Протопопова. Он совсем не популярен среди депутатов. Как он ни добивался, но ему не удалось добиться избрания в председатели военно-морской комиссии. В нем видят поставщика сукна во­енному ведомству и товарища Сухомлинова».

И. Л. Горемыкин:

            «А не нужно ли в комиссию включить выборных представителей Государственного Совета и Государственной Думы».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Это было бы очень жела­тельно по тактическим соображениям. Да и по существу но бесполезно. Дума так кричит о безобразиях в деле снабжения — пусть она откроет перед комиссией те данные, на основании которых она выступает со своими обвинениями».

            По выяснении дальнейших подробностей внутренней организации и задач комиссии, И. Л. Горемыкин поставил вопрос, следует ли немедленно после утверждения Государем объявить о состоявшихся постановлениях, или же сделать это после прекращения занятий Государственной Думы.

А. Д. Самарин:

            «Мое убеждение, что скрывать тут нечего и надо сейчас же опубли­ковать. Дума высказала вполне приемлемое для правительства пожелание и оно претворяется в соответствующий акт. О чем же тут умалчивать и отсро­чивать. Рассчитанная на благоприятное впечатление мера утратит свой эффект и Дума разъедется неудовлетворенной. Надо во всеуслышание сказать, что пра­вительство в согласии с Думою принимает все меры к выяснению волнующего общественное сознание вопроса». Эта точка зрения Обер-Прокурора Св. Синода была принята всеми.

 

 

Кн. Н. В. Щербатов:

            «Надо во что бы то ни стало покончить с Московским вопросом. Если неопределенность будет длиться, неизбежен скандал и новые беспорядки. Князь Юсупов продолжает забастовку до принятия его требований и уходить по хорошему не намерен. Я докладывал Его Величеству о создавшемся положении и Государь мне повелел обдумать во­прос о назначении Юсупова московским генерал-губернатором. По мнению Его Величества, такое назначение оформило бы его положение и ввело бы его деятельность в рамки нормального закона. С своей стороны, Юсупов согла­шается вернуться при выполнении следующих его условии: 1. московский гарнизон переходит в его распоряжение с изъятием из ведения военной власти, причем части должны быть немедленно снабжены пулеметами (князь согласен на взятые у австрийцев),